Я стала нанимать дочке нянь. Няня гуляла с ребенком, кормила его приготовленной едой или разогревала полуфабрикаты, делала уроки и следила, чтобы ребенок был ухожен, наглажен, со всеми пуговицами, без пятен и тому подобное.
Однажды мама сказала:
— Как ты платишь такие деньги посторонним людям, а я горбачусь на дядю? Плати мне, и я буду сидеть с внучкой.
Пришлось согласиться, мама все-таки. И вот мама оставила очередную работу и за оговоренную сумму, которая должна была быть не меньше, чем бы она получала, работая в магазине, стала приходить ко мне. Но она же не няня и не домработница! Она любит покушать и будет кушать то, что она любит. Она не обязана пришивать оторвавшиеся пуговицы или гладить белье, на это у ребенка есть мать. И, как выяснилось, она мало что смыслит в уроках.
— Ничего страшного! — привожу слова моей мамы. — Внучка захочет, сама все сделает. Вот я над вами не сидела, вы все у меня сами делали, — гордо заявляла она.
Так прошел учебный год. Я, конечно, попыталась с ней поговорить, объяснить, что мне нужен профессионал, с которого я смогу спросить. Обиде не было конца. Мама ушла, хлопнув дверью, страшно крича и проклиная нас с дочерью. Но я стала взрослая, руководила коллективом, и меня уже не так сильно, как раньше, расстраивала реакция мамы. В итоге между нами был побит рекорд по длительности ссоры — полгода «молчанки». Мы не общались. При виде меня или даже внучки она переходила на другую сторону.
С тех пор, на истерики и обвинения матери в свой адрес я стала реагировать не заискивающими извинениями, а более-менее спокойно, как взрослый человек, давая ей и себе право оставаться при своем мнении.
Я предлагала:
— Хорошо, мама, давай договоримся, что ты по-своему права. Но прошу, давай не будем из-за этого спорить, а тем более ругаться, пускай у тебя будет свое мнение, а у меня свое, договорились?
Я считала, что подобная договоренность никак не должна влиять на родственные отношения между нами, а уж тем более на отношения между маленьким ребенком — моей дочерью и ее бабушкой, но мама думала иначе.
И теперь скандалы всегда заканчивались не только проклятиями, но и «отлучением от материнского дома» со сдачей ключей. Длилось это состояние «холодной войны» обычно не больше трех-четырех дней с таким же перерывом на хрупкий мир.
Из-за ссор с мамой нас с сестрой постоянно преследовало чувство вины. Ведь ссоры не заканчивались для нас простой остановкой маминого крика, а мы тратили на них огромную часть нашей жизни. Мы бесконечно обсуждали, кто прав, кто виноват, кто, что, как и кому сказал, проводили анализы ситуаций, обвиняя порой друг друга и пытаясь найти корень зла.