Черный день (Доронин) - страница 318

Фитилек загорелся ровно, и тусклый огонек показался его отвыкшим от света глазам необычайно ярким. Сложнее всего было написать первую строфу, а дальше все пошло как по маслу. Через четверть часа творение было готово. В этот момент Саша чувствовал себя если не Пушкиным, то доктором Живаго из одноименного романа.

Рагнарок

Вот так. Недурно, хотя и не шедевр. Надо бы добавить кое-куда аллитерацию, но не лезет. Только Пушкин тут не при делах. Это похоже на Бальмонта, Гумилева или Брюсова. Серебряный век, декаданс.

Сашино настроение снова пошло в гору. Его обычное расположение духа можно было охарактеризовать как спокойно-­подавленное. Сейчас оно ни выше, ни — слава богу — ниже не стремилось. Но он еще помнил времена, когда оно ни с того ни с сего вдруг как с цепи срывалось. Тогда стрелка в его внутреннем барометре начинала скакать как бешеная. Парень знал, что если суметь прервать качание этого маятника в его высшей точке, то можно целый день наслаждаться относительным покоем. Сделать это довольно трудно, но тут могла помочь вкусная еда и минимальный комфорт быта.

Под завывания вьюги за окном он и не заметил, как заснул прямо над «рукописью», свернувшись при этом калачиком, что могло показаться несолидным для человека его возраста и роста. Но Саше так нравилось. Он и раньше часто спал в позе зародыша, прижав ноги к животу. Видимо, это помогало ему переноситься в то время, когда он только готовился к встрече с этим миром. Дольше положенного срока на три недели, будто всеми силами он пытался оттянуть этот момент.

На восьмой день Данилов почувствовал себя окрепшим и готовым продолжить путь. Перед уходом он еще раз прошелся по квартире с фонариком и проверил все шкафы. До этого дня он был не в той форме, чтобы заниматься тщательным осмотром. «Я не вор, — в который раз говорил парень себе. — И не мародер. Я просто беру то, что мне нужно, на время, попользоваться».