— Я постараюсь, товарищ майор. Разрешите идти.
Но Вербицкий так и не понял Серого, что же он предложил — фискалить? Так это в роте считалось самым последним делом, за что крепко били и били, как он считал, по справедливости. Или взводный предложил что-то другое, смысл чего до Сани еще не дошел… Тем не менее на сердце Вербицкого отлегло. С душевой вроде пронесло…
У этой недели был суровый норов. Глеб Сухомлинов чувствовал нарастающее напряжение в душе. Казалось, усталость ничем не снять: она накапливалась, переходя в раздражение. А тут, как гром с ясного неба, марш-бросок. Сам начальник училища, генерал Репин, упорно и долго, не жалея голосовых связок, разглагольствовал о суворовской «науке побеждать». В роте же поговаривали о другом: о приезде какого-то высокого начальства. Вот, мол, и заволновался, забеспокоился наш седеющий генерал, нюх у которого на начальство, как у хорошей охотничьей собаки. Все знали, как генерал любил показывать товар лицом.
Марш-бросок вымотал до чертиков. Суворовцы едва держались на ногах. Но рота тем не менее была удовлетворена. Сухомлинов, пожалуй, лучше других понимал это состояние, когда марш-бросковая встряска (рота показала неплохие нормативы) неожиданно поднимала суворовский дух: чего там, поднадоела скучная тягомотина учебы. Так зазубрились, что хоть плачь!..
На плацу вдоль строя шел генерал и внимательно всматривался в сухие, усталые лица.
— Суворовцы, смысл жизни состоит в том, чтобы вырасти толковыми офицерами. Я знаю, о нашем училище идет добрая слава. На гражданке считают, что мы даем хорошую общеобразовательную подготовку. Не хвалясь — это так! Но мы, кроме того, считаем, что даем прекрасную физическую закалку, столь необходимую для воинской службы. Без нее суворовец — еще не суворовец… — Генерал важно оглядел строй и улыбнулся широким открытым лицом. — Верно я говорю?..
Чтобы сказать что-то веское, генерал обычно поднимался на трибуну — она стояла посередине плаца. А тут быстрым, волевым шагом обошел черные шеренги затянутых в мундиры суворовцев и без всяких придирок весьма буднично приказал:
— Командирам рот развести по казармам.
Пожалуй, начальник училища был прав, и на гражданке с давних пор почему-то считалось, что суворовцы получали хорошую общеобразовательную подготовку. Между тем сами суворовцы на этот счет были иного мнения: да все, как в обычной школе, разве что за невыученный урок командир взвода три шкуры спустит, а то и душу вытряхнет. И все равно не учили, шпаргалили и всячески отлынивали от занятий.
Большинство суворовцев — это бывшие добросовестные школьники. Учиться им просто: и математику, и физику они легко брали усилием воли, как собственной, так и командирской. Нет, они не открывали Америки, — этого от них никто и не требовал, — обладая хорошей памятью, дисциплинированные под ежедневным давлением командиров, они просто добросовестно перемалывали школьные учебники и ровно настолько, насколько от них требовали. Конечным результатом была оценка. Потому потенциально все рвались в отличники…