Но самое удивительное произошло с Макаром Лозой. Майор Шестопал, узнав о случившемся — кто-то все же сфискалил, — потребовал, не скрывая, рассказать, как было. Макар Лоза откровенно признался и ждал наказания. Но Шестопал, жуя жвачку, выслушал внимательно и одобрительно. Он взял ручку и выписал ему увольнительную.
— Свободен до десяти. Но минута в минуту, понял?
— За чем же дело стало, товарищ майор. Буду.
— За себя надо уметь постоять. А ты, брат, постоял за роту. Молодец, суворовец!
Так Макар Лоза стал еще и официальным героем роты. Знал ли ротный, насколько он угодил воспитанникам?! Рота браталась, и веселый Мишка Горлов после отбоя допоздна рвал гитару и орал хриплым голосом кадетские песни…
Последние события слегка развинтили: рота дохнула вольницей. На другой день после утомительной зарядки и завтрака, целая толпа неожиданно сгрудилась у расписания занятий, оживленно ожидая чуда в лице дежурного офицера. Им был майор Лошкарев — афганец, недавно прибывший из общевойскового училища.
— Ну что, ребята, кота тянете за хвост? Пора в классы, — сказал он и, взглянув на расписание, ахнул, даже в лице изменился. Кто-то под стекло сумел засунуть вырезку из журнала — обнаженную женщину…
Нависло молчание. Суворовцы чего-то выжидали.
— Вы что, не мужики? — вдруг шутливо гаркнул Лошкарев. — Голой бабы не видели? Марш по классам!
Тайный смешок прокатился по толпе.
— У нас, товарищ майор, еще женилки не выросли…
— А раз не выросли, то и нечего разглядывать всякую пошлятину.
— Какая там пошлость, товарищ майор! В газетах пишут наоборот: целомудрие. В городе даже фотовыставка открылась. «Акты» называется.
Лошкарев разозлился и выругался от души.
— Вот это по-нашему! — засмеялись суворовцы и, довольные, стали расходиться. Обнаженная женщина осталась под стеклом, так как ключи от доски расписаний были в учебном отделе.
Пришел полковник Юферов, взглянул, почесал затылок.
— Мне эти забавы не нравятся. Где Шестопал?
Смущенный Шестопал стоял рядом.
— Что скажешь, ротный?
— Период полового созревания, товарищ полковник, экспериментация…
— Ты мне Коном в зубы не тычь, мне здесь его философия ни к чему. Разобраться и наказать!
— Слушаюсь.
— Пригласи из санчасти врача. Пусть проведет беседу.
— О чем? Может быть, лучше Лукина? Поговорит об эстетике…
Юферов сумрачно посмотрел на ротного.
— Майор, ты в своем уме? Ты мне еще в роте разврат устрой! Да кончай с дискотеками: так зачастили, что хоть запрет накладывай… Ведь знаешь, что до добра не доведут!
Теперь Шестопал почесал затылок и вызвал с урока Димку Разина.