Старшая рота ворвалась со снятыми ремнями, надеясь проучить «салабонов». Но не тут-то было. Младшие не оказались простачками. Чего стоил один Макар Лоза, способный ударом свалить с ног! Да и Пашка Скобелев, и Парамоновы, и Тигранян — все были весьма способны помериться силами. И старшие под таким напором отступили. Младшие «качки» легко взяли верх и заявили:
— Баста! Никаких привилегий старшей роте, а задерутся — бить не жалеючи!
Старшие хорохорились, вскипали, но уже понимали, что столкнулись с реальной силой и что лучше жить с ней в мире, чем ходить битыми. Тем более Макар Лоза пригрозил:
— Если хоть кого-нибудь тронете, смотрите, училищем пожертвую, но калекой на всю жизнь оставлю — милостыню просить…
Из училища ему уйти не пришлось, так как старшие притихли. А тут об этом узнали и другие роты. Стали приходить к Пашке Скобелеву за новостями, всем хотелось услышать подробности. Третья рота стала центром училищного внимания, а потом младшие роты заключили между собой союз, по которому обязаны приходить на помощь, если «верхолазы» (старшие жили на последних этажах), вдруг начнут подминать младших…
Заводилами всему были Пашка и, к удивлению всех, Серега Карсавин. Уж кого-кого, а Карсавина старшие никогда не трогали: ансамблисты в училище имели высокий авторитет. Возможно, не участвуя в драке с местными, Карсавин хотел загладить свою вину и теперь, вдохновляясь, агитировал всех сплотиться и создать кадетское братство: кто тронет кадета, тот отвечает перед кадетским судом, в какой бы роте он ни был…
Глеб ко всему отнесся равнодушно — не против и не за. Конечно, старшие распоясались, и надо бы поставить их на место, но играть в какое-то «братство»… Все это старо как снег. Однако Димка полностью поддерживал Серегу и Пашку. Может быть, еще и потому, что Пашка, после истории с исключением, стал относиться к нему как будто лучше, меньше задирался и не выискивал повода подставить ножку. Хотя…
— Вот несуразица, — говорил с удивлением Скобелев, — меня вместе с Разиным из училища… Издевательство какое-то! Словно тряпкой по морде хлестанули.
Скобелев не считал Разина суворовцем: ну какой из него офицер? Солдатам на посмешище. У Пашки Скобелева было свое представление об офицере. А Димкины «замашки» вызывали у него скептицизм и отвращение…
Тем не менее Скобелев стал к нему привыкать: на безрыбье и рак рыба…
Димка был на седьмом небе. Пашка раньше частенько омрачал его жизнь, и воцарившийся мир для него что-то значил. Он старался ничем не задевать Пашку, но и не подмазывался. Впрочем, подмазаться к Пашке Димка и не мог, настолько они были разные и по интеллекту, и по складу характера.