— Небось, сивуха, — съязвил Рубль.
— Сам ты сивуха, понюхай!
— Да, коньячок… армянский?
— Тяни. А это тебе шоколадку на закуску.
— Шоколадка — это хорошо. А то вот есть такая побасенка… Однажды произошло крушение. Машиниста исключили из партии — пахло! Он подал в ЦК на апелляцию. Тогда этими делами, кажется, заворачивал Шверник. Когда Шверник узнал, что машиниста не подменили в положенный час, а оставили на вторую смену, да еще голодного, он возмутился и спросил: «Что пил-то? Небось, сивуху». — «Шаром покати в магазине, кроме коньяка ничего…» — «А закуска?» — «Какое там, хлеб черный!» — «Помилуй, да кто ж коньяк хлебом заедает — лимончиком!..» И восстановил в партии, найдя отсутствие лимончика объективной причиной. Вот какие штуки! Ну, как твой батя, шевелится?
— Батя под сапогом мамаши. А мамаша — дура, — грубо ответил Серый.
— Ну, а генерал Цыганков, как он-то?
— Дешевка! Говорит, подожди, сначала надо Шестопала переместить куда-то… А куда? К нему претензий в училище нет…
— Может, стоит подождать?
— Чего ждать-то, Карп Захарович! Еще подождем, так меня не только на роту, на взвод не поставят. Видишь, ситуация у меня какая! Здесь надо одно — силой столкнуть Шестопала…
— Скорее подтолкнуть. Ведь у нас в училище олухи, разве они могут увидеть настоящего, растущего человека!
— Система проста, не нами заведенная. Кто-то должен надавить. Сильно, без дураков и компромиссов. А до этого надо подумать, как подмочить репутацию Шестопала — он же дурак, деревня…
— Ну ладно, закругляемся. Еще по одной — и пошли. А коньячок классный… — Рублев опрокинул последний стаканчик.
Они ушли, а ребята, ушам своим не веря, никак не могли прийти в себя.
— Ты слыхал, Димон, кто у нас командиром роты будет? Серый! Ведь у него папа, небось, в полковниках ходит.
— Да уж, блат выше Кремля.
— Ты извини, а мне сейчас не до музыки. Все Наши пацаны должны знать, каков наш взводный. Ты не откажешься, не сдрейфишь?
Третья рота приза не получила. Не то расстроило известие о Сером, которое быстро распространилось, не то в других ротах больше оказалось талантов. Но после отбоя, как только дневальный громогласно объявил о «хорошей погоде», суворовцы тут же собрались у койки Мишки Горлова, заставив его и Димку повторить в деталях то, что они видели и слышали.
— Пацаны, мы кто — кадеты или не кадеты? — Речь держал Мишка Горлов. — Неужели мы эту подлость оставим просто так? Я предлагаю избрать делегацию в политотдел. Лично к полковнику Игнатову. Я и Димка — раз. Кого еще? Только не малодушных и не трусливых. Пойдем завтра с утра, пока не разъехались на каникулы.