После новогоднего КВН суворовцы разъехались по домам. Как всегда казалось, что каникулы будут короткие и неспокойные. А получалось — длинные и даже скучноватые. Димка Разин Новый год встречал с родителями. Среди взрослых и собаки, тоскливо смотревшей ему в глаза, было одиноко. Не хватало Маши и, пожалуй, даже Глеба с Саней. Хвалебные речи в его адрес не радовали, как раньше. И напрасно гости восхищались формой и его возмужавшим видом…
Раза два набирал междугородку, Маши не было — на новогоднем балу. Не было на заставе и Глеба — уехал по турпутевке. Надо же, счастливчик! С обидой сказал об этом матери.
— Да что ты, миленький, да мы на тебя еще не нагляделись!
Раза два отец, приходя с работы, кивал головой.
— Ну что, пойдем по старинке, прошвырнемся?
Димка брал собаку, и они шли по безлюдной аллее.
— Что грустишь, Димон? У нас плохо или что в училище не так?
Неожиданно для себя Димка рассказал о командире взвода.
— Вот оно что. Ситуация… — удивленно и с горечью заметил отец. — Не в хорошую историю влопался, сынок. Ну что поделаешь, значит, судьба. А от судьбы, как говорят, никуда не денешься.
Так и шли дни. Отсыпался, отъедался, совершенно не зная куда себя деть. Ходил в кино и даже бегал на каток. Бывшие одноклассники удивлялись: зазнался ты, Димка, куда нам — суворовец!
Однажды мать позвала к телефону:
— Это тебя, Дима, какой-то Глеб.
Бросив книгу, с радости опрокинув стул, побежал в переднюю.
— Глеб, ты где? Я так по тебе соскучился!
— Старик, я ходил в горы. Когда выезжаешь в училище?
— Завтра. Поездом.
— Хорошо, дружище. Я лечу самолетом.
На каникулах Глеб Сухомлинов встретил того самого солдата Федора.
— Ну как, старик? — обрадовался служивый.
— Ничего, — не подав руки, холодно сказал Глеб. — Раньше я был о тебе лучшего мнения.
Виноватая улыбка поползла по лицу Федора.
— Да ладно, кадет, пошутить нельзя?
— Дурная голова ногам покоя не дает, — усмехнулся Глеб и круто отвернулся.
Как он потом узнал, Федор ездил в отпуск по семейным обстоятельствам.
Ну вот — так всегда. Где, как не в училище, треп кадета. Три дня подряд шла мюнхгаузенщина. Девчонок мусолили в разных вариантах. Их было много. Они падали штабелями. А если поднимались, то лишь только для того, чтобы снова упасть…
Авантюрным историям не было конца — их ловко придумывали прямо в поезде: не возвращаться же с пустыми руками!
Но суровая ротная жизнь напоминала о себе. Каникулы постепенно выветрились — и все возвращалось на круги своя. Марш-бросок с полной выкладкой окончательно привел в чувство. Генерал, встречая на плацу, деловито заметил: