Когда статуя оживает (Усачева) - страница 51

– Чего ты ко мне со своим Кубиновым привязалась? Не нужен он мне!

– А раз не нужен, то не забудь, что на дискотеку ты сегодня не идешь. Мы духов вызываем.

– Без меня вызывайте. Некогда мне!

– Чего это некогда? – Гусева перекинула полотенце через плечо и воинственно уперла руки в бока.

Лена уже собралась ответить, но тут за спиной Гусевой воздух стал сгущаться, в белесом тумане появились знакомые черты.

– Не поворачивайся, – прошептала Лена, чувствуя, как у нее начало бешено колотиться сердце. Она секунду поколебалась, соображая, что бы такого сказать Маринке, чтобы она не посмотрела на барабанщицу, и не нашла ничего умнее, как со всего размаху врезать ей по плечу, развернуться и побежать.

Какое-то время Гусева стояла, бессмысленно тараща глаза.

– Ах, ты так? – выдохнула она. – Стой, ненормальная!

Ленка услышала за собой тяжелый Маринкин топот. Она прибавила скорости, но земля стала уходить у нее из-под ног. Ее резко дернули в сторону и вверх, и она поняла, что летит. Дыхание перехватило, живот скрутило от страха. Талию медленно обвила белая рука, заканчивающаяся корявой железякой.

Внизу пробежала Гусева, проплыл административный корпус, спортивная площадка, флагшток с вяло болтающимся на слабом ветерке полотнищем, мелькнула река. Лене стало не хватать воздуха. Гипсовая рука больно сдавила ребра. Голова закружилась. Хватка стала еще сильнее. И уже теряя сознание, она увидела, что земля начала резко приближаться. Лена выставила руки, хотя и так было понятно, что удар этим не смягчить. Ладони впечатались в землю, Лена покатилась по траве, врезалась в белый постамент.

– Значит, это ты? – не разжимая навеки запечатанных губ, произнесла статуя.

У Лены все плыло перед глазами, земля никак не хотела останавливаться, кусты двоились и троились, в голове стояла звенящая пустота, а к горлу подкатывала тошнота.

– Она выбрала тебя, – глаза статуи оказались перед Лениным лицом. – Замечательно! Теперь ты отсюда никуда не уйдешь. Останешься здесь вместе со всеми.

Барабанщица сделала еле заметное движение, Ленины руки стали тяжелыми, как камень. Тяжесть стала подниматься вверх, холодными мурашками добралась до подмышек, сковала горло, побежала по всему телу.

– Кто ты? – прошептала Лена. Сдавленным легким опять стало не хватать воздуха.

– Я – твой страх. – Вокруг статуи стали собираться ребята, среди них Лена узнала Васильева. – Извечный страх всего непонятного и неизвестного. Вы постоянно чего-нибудь боитесь: наказаний, контрольных, тяжелых заданий. А еще неизвестности, того, что скрывается в темноте, поджидает под кроватью, затаилось в платяном шкафу. Вы боитесь собственных сказок. Придумываете ерунду, а потом боитесь. Я страх всех детей, которые когда-либо были здесь. Они боялись, сами не зная чего, и появилась я. Знаешь, что такое смерть?