– Не то, – дернул приятеля Щукин. – У нас стола не было.
У следующего корпуса они задержались. Окно у вожатых было распахнуто и ярко освещено. Оттуда доносился звук гитары, ему вторил негромкий хор голосов. Васька уже собирался выглянуть, как его опередили. Прямо перед ним, почти вылезшим из кустов, выросла широкая спина в полосатой безрукавке.
– Это что такое? – грозно произнесла фигура, оказавшаяся начальником лагеря Сергеем Сергеевичем Петуховым.
Гитара, жалобно звякнув, смолкла.
– А наши уже спят, – раздался неуверенный женский голос.
– Маленькие, устали с дороги, – поддакнул другой женский голос.
– Вот и не будите их, – строго приказал начальник. – Сворачивайте свои посиделки и ложитесь. Я на вас завтра посмотрю, какие вы будете отдохнувшие.
– Не наш, – наугад толкнул в темноте приятеля Васька. – Малышня какая-то.
Щукин не отозвался. Тогда Глебов толкнул его сильней. От удара рука отдалась болью. Васька поднял глаза и обомлел. Рядом возвышалась белая каменная статуя. На невысоком постаменте стояли исцарапанные ноги, прикрытые короткой юбкой. К животу был прижат барабан. Над ним взлетели две скрещенные палочки, одна целая, вторая наполовину обломанная. Туловище частично осыпалось, обнажив железки арматуры. Вместо одной руки тоже осталась железка, доходившая до плеча. Другая рука крепко сжимала каменную палочку. Нос был отбит. Над ним странно смотрелись темные глубокие глаза. Изъеденная дождями пилотка залихватски заваливалась на одно ухо.
Ярко-красный рот дернулся, расплываясь в зловещую улыбку.
Рука с палочкой отмерла, потянувшись в сторону мальчишек.
Васька попятился, споткнулся о сидящего на земле Щукина. Падение привело его в чувство. Он вскочил, поднимая вслед за собой замершего Серегу, и, как лось, головой вперед, кинулся в кусты. Крик ужаса застрял у него в горле, забулькал там, заставляя руки и ноги работать очень быстро.
Подталкиваемый сзади Щукиным, Глебов вывалился на освещенную дорожку и с разбегу врезался во что-то мягкое.
– Так.
Удар отбросил Ваську назад и, не открывая зажмуренных глаз, Глебов закричал:
– А-а-а-а! Нет! Не надо!
Увесистый удар по шее заставил его замолчать и открыть глаза.
Перед ними стоял Петухов. Рядом Щукин потирал ушибленную руку.
– И что мы здесь делаем? – строго спросил Сергей Сергеевич.
На крик из корпуса выглянули вожатые.
– Мы заблудились, – буркнул Глебов, низко опустив голову.
– И давно вы блуждаете?
– Вышли только, – соврал Васька.
– Какой отряд?
– Третий.
– Это четвертый корпус, – подал голос один из вожатых.
– Четвертый? – словно проверяя, не ослышался ли он, переспросил начальник.