Серега схватил опасно покачнувшегося приятеля за пятку и втащил в палату. Глебов больно врезался подбородком в батарею, лязгнул зубами и упал на пол.
– Ну? – Щукин удивленно смотрел в испуганное лицо друга.
– Она… она…
– Говори! – толкнул его Серега.
– Там Платон стоял. И она…
– Нет, значит, Платона?
Щукин осторожно выглянул на улицу, потом захлопнул окно – сильно, до упора, до жалобного звона стекла. Задернул штору.
– Так, отсюда надо линять.
– Куда? – с тоской в голосе спросил Василий. – Из окна прыгать будешь? Прямо в нежные объятия этого чудовища?
Оба покосились на штору. Она слегка раскачивалась, как будто бы от сквозняка.
– Может, стоит прочитать молитву и перекреститься? – осторожно предложил Щукин.
– Ага, еще поплевать через левое плечо и натереть лицо чесноком. Ты чего, совсем сбрендил? Она же не вампир и не привидение, а вообще непонятно что.
– Тогда разбить. – Серега попробовал сдвинуть с места железную тумбочку. – Как только она появится под окном, я на нее тумбочку сброшу. – Но тумбочка оказалась неподъемной.
– Ты ее разобьешь, а она потом соберется и тебя разобьет – ни один врач не склеит.
– Врач! – От пришедшей в его голову догадки Щукин подскочил. – Куда делась эта толстая врачиха? Вечером не заходила, ужином нас не кормила. Чего она вообще с нами собирается делать? Или ее тоже… съели?
Ребята прислушались. В корпусе стояла тишина. Абсолютная тишина. Как будто бы в здании совсем никого не было. Ни одного человека. От этой тишины у Глебова мурашки побежали по коже. Было в ней что-то невероятное.
Вдруг стена дрогнула, по пустым лестницам и коридорам прокатился глухой гул. Где-то вдалеке шарахнула дверь.
Ребята переглянулись. У обоих были бледные, испуганные лица.
– Тихо. – Глебов приложил палец к губам. На цыпочках подбежал к двери, прислушался.
Стены опять дрогнули, хлопнула очередная дверь. Василий отпрянул назад, взгляд его стал затравленным.
– Сюда идет, – упавшим голосом прошептал он.
Дальше все произошло мгновенно. Не сговариваясь, ребята нырнули под кровать, сдернули пониже одеяло, чтобы их не было заметно. От пола шла легкая вибрация – по коридору кто-то двигался небыстрой уверенной походкой. Шаги были обыкновенные, это могли быть и тяжелая статуя, и легкий Платон.
Идущий остановился около двери, зазвенел ключами. Васька почувствовал, как Серега мелко дрожит.
«Ага, не хочешь опять попадать к барабанщице, – злорадно подумал он. – Так тебе и надо. Хотел отсидеться – вот и отсиделся. В следующий раз будешь меня слушать, а не дурацкие идеи толкать».
Лежать под кроватью было страшно неудобно. Ворочаясь на жестком и холодном полу, Васька вспомнил, что прошлой ночью тоже лежал под кроватью. Под Ленкиной. И ждал неизвестно чего. И даже не ждал, а представлял себя героем шпионского боевика. Дурак! Тогда пришла барабанщица. Ее он не услышал. Она подозрительно легко забралась на подоконник. Почти бесшумно. Хотя весит, наверное, килограммов сто, а может, и двести. Да и вторая барабанщица не топала. Двери ей были не помеха. Она сквозь них проходила, как сквозь воду. И это тоже, несмотря на всю свою материальность и тяжесть. Значит, это не она… Вернее, не они…