1 июля. Начинаю новую тетрадку – четвертую по счету, не считая отдельных листков. Уже теперь интересно читать собственные писания, относящиеся к началу нашей эмигрантской жизни. Жаль, что пропали под Севастополем те листки, на которые я заносил свои впечатления начиная с середины августа 1920 года. Я делал свои записи нередко под огнем, и в них была свежесть только что пережитых событий.
Сижу около нашей единственной лампы почти совсем раздетый. Душный летний вечер. За неясно-голубой гладью моря виднеются очертания гор Малой Азии. Уверяют, что совсем близко от нас древняя Троя. Несмотря на ночь, громко и мелодично трещат сверчки, какой-то неугомонный кузнечик им весело вторит. На фоне чуть догорающего заката чернеют пушистые ветки пиний и траурно-мрачные кипарисы. Мы сидим с полковником Я. и говорим о последней злобе дня. Только что вывешен приказ: Беженского батальона полковник Щеглов, 45 лет, лишен чина, орденов и воинского звания и приговорен к расстрелу. Приговор утвержден и приведен в исполнение. Обвинение – в палате госпиталя № 4 полковник Щеглов бранил Армию и начальников, подрывая веру в успех Армии. Красную армию расхваливал, называя ее «настоящей русской армией». Особо отягчающим вину обстоятельством суд считает штаб-офицерский чин полковника Щеглова. Впечатление от этого расстрела очень большое, но вряд ли эта жестокая мера целесообразна. Второй приказ, обнародованный сегодня, тоже совершенно непонятен. Всех молодых людей, достигших 17 лет и не состоящих в частях, зачислить в военные училища в зависимости от полученного ими образования. Не желающих поступить на военную службу лишить казенного пайка. Что сей сон значит – совершенно не понимаю. Молодые, знающие офицеры очень нужны, но насколько нужны люди, не желающие быть офицерами? Кажется, из всех моих докладов наибольший успех имела моя статья (вернее, речь, так как был написан короткий конспект) «Учащиеся и война» (III). Пришлось повторить ее четыре раза. Кроме того, полковник А. просил меня повторить ее еще раз для штаб-офицеров и, наконец, мне предложили написать уже настоящую статью для журнала Кавалерийской дивизии. Еще раньше меня просил о том же Шевляков (для какого-то ежемесячника, издание которого предположено в Корпусе) и полковник Безак (для журнала юнкеров-сергиевцев) [85].
2 июля. Расстрел полковника Щеглова по-прежнему служит темой для бесконечных разговоров. По-видимому, большинство офицеров относится резко отрицательно[86]. Некоторые, наоборот защищают суровость меры. Жаль, что этим вне всякого сомнения воспользуются все наши враги – «Последние Новости», «Воля России» и т. д. После обеда заговорили о расстрелах, и кровавый кошмар снова начал вставать в памяти. Поручик П. рассказал несколько страшных сказок действительности.