— Да, я понимаю это, — сказал Макс, — мы с Фрицем еще в школе часто говорили о моральных проблемах и пришли к единому мнению. Но я думал, что мой ответ исчерпывает и этот вопрос.
— Ну что ж, хорошо, что мы поговорили об этом еще раз. — Вильгельм Пик откинулся в кресле назад. Свет упал на его седые волосы и потемневшее лицо с густой сетью морщинок под глазами. Затем он улыбнулся, хотя лицо его оставалось серьезным. — Быть мужественным — значит отдаваться порученному тебе делу с ясной головой и неиссякаемым терпением до конца, до тех пор, пока в тебе теплится жизнь. Речь идет не о каком-то второстепенном качестве характера, которое человек может иметь или не иметь. Пойми и запомни раз и навсегда: мужество — это неотъемлемая часть нашего коммунистического сознания.
Время начала операции, назначенной на 23 августа, быстро приближалось. Ни один из товарищей в последнюю неделю перед отлетом не мог пожаловаться на нехватку работы. Все были заняты: получали то военную форму и гражданское платье, то оружие, радиоприемники, продовольствие, медикаменты и перевязочные средства. В их квартире собралось огромное количество вещей. В багаж входили и два тяжелых мешка с листовками, и связки газеты «Фрейес Дойчланд», и пропагандистский материал НКСГ, который должен рассказать правду жителям городов и деревень по ту сторону фронта.
Все это нужно было упаковать компактно и тщательно, чтобы ничего не повредилось при сбрасывании с самолета. Обоим радистам, Максу и Фрицу, предстояло еще поработать: выучить наизусть шифры и время выхода в эфир.
В свободную минуту они все чаще мыслями обращались к своим семьям. Даже их родственники, жившие в Москве, на Урале или в Казани, не знали, что они привлечены к выполнению боевого задания, которое хранится в строгой тайне.
Спутница жизни Андре сама была политическим деятелем. Она, разумеется, догадывалась, куда он отправляется, и понимала его без слов. Макс в последние часы навестил своих родителей и подругу. Он и Лидия знали друг друга уже несколько лет. Их школьная дружба незаметно переросла в любовь. Чем ближе подходило время разлуки, тем сильнее становилась их взаимная привязанность. Они не могли этого объяснить, но оба чувствовали, что это расставание для них означает одновременно прощание с юностью. Они говорили о том, что обязательно встретятся после войны, но их мечту о совместной жизни омрачала тень предстоящей разлуки.
Семья Вилли тоже жила в Москве. Своя истинные чувства к жене он скрывал за занятостью и каждодневными разговорами, обычными между супругами, один из которых надолго куда-то уезжает. Когда Вилли вечером уходил домой, Фриц оставался в квартире один. И тогда мысли его невольно устремлялись в Казань, к жене и детям. Он мысленно видел Веру сидящей в маленьком домике родителей, погруженную в грустные мысли о нем. С трудом ему удавалось отогнать от себя эти мысли. «Не беспокойся, — написал он ей, — даже если ты не убудешь ничего слышать обо мне месяцы и годы…»