Радиосигналы с Варты (Нейгауз) - страница 31

— Ты думаешь, они прилетят? — спросил он с сомнением.

— Я не господь бог, — ответил Невойт. — Мало ли что могло там у них случиться!

Через несколько минут до них донеслось негромкое жужжание. Звук шел с большой высоты.

— Это кто-то из наших! — радостно воскликнул советский капитан.

Ганич выбежал на полянку:

— Зажигай костры!

Лейтенант Зигмунд передал команду дальше. Ярким огнем вспыхнули две огромные кучи хвороста, но жужжание, ставшее было явственнее, вдруг растворилось где-то в ночи. Возле Зигмунда появился Куприянов.

— Он летит выше облаков и не видит наших сигнальных огней! — закричал он. — Где у этого летчика голова?!

Солдаты притащили с опушки леса новые связки хвороста и подбросили их в огонь. В напряженном молчании все жадно всматривались в черное небо. Звук мотора послышался снова. Он постепенно нарастал и вскоре раздался над самыми вершинами деревьев. Самолет кружил над поляной. Зигмунду казалось, что пилот уж очень долго мешкает. Вот самолет пошел еще на один круг. Почему нет ракеты? В какое-то мгновение лейтенанта пронзила мысль, что в воздухе над ними не друг, а враг, фашистский самолет-разведчик.

Но в ту же секунду от самолета оторвалась зеленая ракета, на миг осветив своим светом фюзеляж и крылья транспортной машины, и, описав крутую дугу, исчезла за лесом.

Люди Зигмунда опередили приказ командира. В ответ на зеленую ракету уже пылали два новых костра, зажженных ими.

Из Киева самолет вылетел с опозданием. При промежуточной посадке пилот узнал, что безопасному полету угрожает сильный грозовой фронт, продвигающийся на запад. Вылет временно отложили, на сколько — неизвестно, надо ждать. Немецкие товарищи и радистка Шура были недовольны таким решением. Они знали, что их ждут за линией фронта, и не хотели нарушать условленный срок.

Наконец после многих попыток им удалось убедить дежурного по полетам, и тот сдался. Двигатель заработал, «дуглас» пробежал по взлетной полосе и, оторвавшись от земли, взял курс на запад, в сторону линии фронта.

Парашютисты молчали. Каждый думал о том, что их ожидает. Макс, которому недельные сборы и приготовления казались невыносимо долгими, просто горел от нетерпения. Он не думал ни о возможных трудностях, ни о лишениях ближайших дней. Мечты уносили его вперед, за сотни километров, к Берлину. Среди его вещей были документы на имя гитлеровского офицера, так похожего внешне на Макса, что даже не пришлось менять фотографию в зольдбухе; она вполне могла сойти за фото самого Макса. Родители этого военнопленного офицера жили в Берлине. Это были обеспеченные люди, которые не относились к приверженцам фашизма, но были лояльны к нему.