С этой поклажей с самого начала была одна морока. В надежде на лучшее антифашисты набрали с собой слишком много груза, хотя ничего лишнего у них не было. Гражданская одежда, например, могла понадобиться в самое ближайшее время. Листовки и другие материалы для ведения пропагандистской работы были им не менее нужны, чем неприкосновенный запас консервов и медикаментов.
Было темно. Колонна двигалась в глубоком молчании. Тихо поскрипывали колеса повозки, переваливаясь через корни. Спустя несколько часов справа показалась длинная вереница домов какой-то деревни. Ни в одном окне не было света. А потом снова начался лес.
Незадолго до полуночи добрались до ущелья, и капитан Невойт разрешил сделать короткий привал. Все собрались вокруг радистки Наташи, которая привычными движениями настраивала свою рацию. Ровно в 24 часа начало передавать последние известия Московское радио. Прослушав передачу, все углубились в свои мысли. Тихо, чуть слышно, солдаты напевали партизанские песни.
После привала Невойт приказал двигаться дальше, разбившись на группы. Утром 25 августа достигли участка леса с густым подлеском. Здесь капитан предполагал разбить новый лагерь. Прежде чем разрешить партизанам устраиваться «по-домашнему», он приказал немецким антифашистам немедленно закопать часть их поклажи, которая не понадобится им в течение дня, и ни в коем случае не выкапывать ее до следующей ночи. Потом он выставил удвоенные посты, отправив несколько человек на опушку леса.
Этот и следующий день прошли без происшествий. Но Невойт не предавался праздности и сам не давал себе покоя. Немецкие товарищи, как и партизаны, находились под его неусыпным контролем. Он и Куприянов проверяли снаряжение, состояние оружия, боеприпасов и обуви. Монотонно тянулось время в лагере. Желая заняться чем-нибудь полезным, Макс и Фриц последовали совету командира и начали мастерить из ремней лямки для ношения своих тюков на спине. Вечером тюки вынимали из земли, а утром их снова закапывали.
Макс явно скучал. Его живая натура жаждала кипучей деятельности, новых впечатлений. Он бы с удовольствием побродил по лесу или поискал в лагере интересного собеседника, но это было запрещено. Он не мог даже читать. Андре взял из Москвы кое-что из пропагандистских трудов, чтобы быть во всеоружии, если они натолкнутся в лесах на дезертиров вермахта. Но и эти книги тоже лежали в земле на метровой глубине. Макс считал, что Невойт явно перестраховывается, поэтому был особенно рад, когда вечером 26 августа командир разрешил разжечь костер и всем собраться вокруг него. Он принес с собой чай и сигареты.