О жителях Луны и других достопримечательных открытиях (Локк) - страница 35

Брошюрка «О жителях Луны» написана одним из этих остроумных кощунов и приписана знаменитому Гершелю. Наш переводчик, помнящий, как было принято за истину «Гулливерово путешествие», обрадовался новой истине такого рода и поспешил передать ее русской публике в довольно плохом переводе.

Молва. 1836. Ч. XIII, № 11.

^{>Леополъдо Гальяссо (Galazzo). «Величайшие открытия, совершенные на Луне синьором Гершелем». Литография. Неаполь, 1836.}

^{>Гаэтано Дура. «Дилижанс на Луну». Литография. Неаполь, 1836.}

^{>Гаэтано Дура. «Обустройство на Луне». Литография. Неаполь, 1836.}

^{>Гаэтано Дура. «Возвращение дилижанса с Луны». Литография. Неаполь, 1836.}

^{>Гаэтано Дура. «Лунное открытие». Литография. Неаполь, 1836.}

^{>Гаэтано Дура. «Лунные обитатели». Литография. Неаполь, 1836.}

О жителях Луны и других достопримечательных открытиях, сделанных астрономом сир Джоном Гершелем во время пребывания его на Мысе Доброй Надежды. Перевод с немецкого. СП.-бург, в Гуттенберговой типографии, 1836, в-12, стр. XIV и 93.

Когда сир Джон Гершелль напишет книгу о двойных звездах или создаст «Каталог звездных облаков и грозд», один из тех высоких памятников ума и трудолюбивого изыскания, которым вся ученая Европа спешит поднесть венец удивления, у нас все руки спрятаны за спиною и ни одна не потрудится передать русской публике прекрасное творение, приносящее честь веку; но пусть только появится какая-нибудь гиль, достойная забавлять воображение нянюшек и лабазников и которую бесстыдное шарлатанство, из корыстолюбия, нагло украсит именем великого ученого, тотчас найдется услужливый переводчик, готовый в поте чела распространять по всей святой Руси эту несообразность и в добавок еще свое незнание, вероятно, из усердия к просвещению и благу отечества. Весьма любопытно было бы знать, кому пришла охота добровольно погрузить свою руку в такой грубый обман и перевесть на русский язык брошюрку, которой со стыдом мы выписали здесь заглавие. Переводчик не может оправдываться неведением, что это во-первых подлог, а во-вторых нелепость, потому что о подложности открытий, приписываемых знаменитому астроному, сказано в Б. для Ч.[12] еще в начале года, а нелепость их подробностей должна была обнаружиться ему сама, если он не совсем чужд науке, без познания которой не следовало приступать к переводу подобного сочинения. Но дело в том, что переводчик очень хорошо знал сказанное в Б. для Ч., а в рассуждении науки он столько же чужд астрономии, сколько всякой другой отрасли естественного знания, не исключая из этого даже и языка, с которого он переводил и языка, на который переводил. Да у него, впрочем, насчет астрономии есть свой собственный образ мыслей: он помнит, что «Гулливерово путешествие при своем появлении было принято за истину, и что рассказы о первых опытах над пароходами считались за басню», и потому он не берется решить