— Моя машина, кажется, того… — произнес он вслух.
— О да, она загоралься! — раздался рядом женский голос.
Андрей, насколько позволяли силы, привстал и увидел перед собой пожилую женщину с молодыми глазами, волной светло-рыжих волос и шрамом на шее. И он ее сразу узнал, хотя видел единственный раз за столом у генерала Баталова в день своего приезда.
— Вы товарищ Хильда Маер, — утвердительно сказал он.
— О да! — обрадованно подтвердила женщина. — Я бросила все дела в окружкоме, когда узнала, что вы в госпитале. Бедный мальчик, вам пришлось многое пережить. Но ожоги не оставят следов, как говорит наш доктор, и вы будете красивым женихом.
— У нас говорят, шрамы украшают воина, товарищ Хильда, — слабым голосом пошутил Беломестнов.
— О да, шрамы! — Она улыбнулась. — Но их у вас не будет, да и главное не в шрамах, юнге. Главное в том, что вы оказались настоящим героем! Вы спасли жизни многим нашим людям. И за это вы будете почетным гражданином этого большого города.
— Спасибо, товарищ Хильда, — смущенно сказал Беломестнов, — Но за что? Слишком высока честь. Я же просто выполнил свой долг. Долг летчика Страны Советов.
— И при этом оказались героем.
Она ушла, а Андрей долго лежал с закрытыми глазами.
Сигнал подъехавшей к госпиталю машины он не слыхал. В коридоре раздались тяжелые шаги, и густой, очень знакомый бас воскликнул:
— А ну, где он там, мой гренадер?
Сильная рука распахнула обе створки двери,
и на пороге выросла фигура генерала Баталова. Кто-то нес за ним развернутый белый халат.
Андрей, собрав силы, приподнялся на кровати.
— Товарищ генерал! Лейтенант Беломестнов выполнял полет по доразведке целей в районе учений. На высоте пять тысяч триста метров отказал двигатель. Выполнить приказ катапультироваться не мог. Машина упала бы в центре города, если бы я ее бросил. Принял решение садиться на запасной аэродром…
Весь этот рапорт генерал выслушал стоя, а потом опустился на колено перед кроватью и, словно это было полковое знамя, поцеловал горячий лоб Андрея.
— Вижу, лейтенант Беломестнов. Вижу, дорогой ты мой, — произнес он растроганно. — У друга моего Саши Беломестнова сын не мог вырасти иным. А теперь наберись терпения и выслушай рассказ о последнем нашем полете с твоим отцом за линию фронта. Выслушай и пойми, что не мог я тогда в кабинете сразу рассказать тебе, сынок, об этом. Слишком это глубокая и тяжкая рана в моей душе…
Когда он закончил свой длинный рассказ, Андрей лежал с закрытыми глазами, и командующий понял, что он еле-еле сдерживает слезы.
— Послушай, Андрюша, — заключил генерал, — ведь я больше четверти века мучился вопросом, правильно ли тогда поступил. Вот что такое выполнить приказ до конца в боевой обстановке.