Лежу в темноте, глаза таращу и жду. Специально не сплю, мужской долг ведь надо исполнить. Потом и в кабак не пустит, если усну и ей пистона не вставлю. Тут ярко вспыхивает лампочка на потолке, слепит глаза, и она передо мной стоит во всей красе, голая, с пудовыми прелестями, слоновьими ножищами. По бокам жир висит толстыми складками. Афродита Японского моря! Мужики, поверите? Мало того, что в ту ночь у меня с Эллой ничего не вышло, как я не старался. У меня от испуга так всё там сжалось, так втянулось! На целую неделю потенция пропала. Думал, вообще никогда не появится.
Так, что я тоже, как и начпрод, невинности её не лишал.
Твоя очередь, Саня, рассказывай!
Рассказ Сани Клопнева
— Мужики, прелюдия перед походом в гости к толстой Эллочке у нас у всех одинаковая. Как к ней попадают? Пути два — через неумеренное питие, либо по глупости (он покосился на Витю Гузина). Я — то человек женатый и всегда из ресторана стремлюсь домой, даже на автопилоте. Зачем мне скандалы? Ладно, пожурит моя Люся за то, что выпивши пришел. Но ведь пришел! А не ночевать дома женатому — это ругань, битие посуды, размахивание шваброй, стандартные угрозы типа «уйду с детьми жить к маме» и, как апофеоз, прибытие шустрой тёщи для семейной разборки.
В тот февральский вечер, мы с замом по строевой части мотались по Владивостоку, мне надо было решить вопросы в штабе флота, подписать документы на Гайдамаке в техническом управлении, а Зюров ездил со мной за компанию. Он уже все вопросы порешал и ждал, когда я управлюсь со своими, чтобы ехать на Улисс, на бербазу.
На бербазу, конечно, мы не поехали, потому, что дела завершили около пяти вечера, спустились на Луговую и пошли в «Зеркальный». Василь Василич до этого получку жене отдал, и заначка жгла ему ляжку. У меня, как и у всякого уважающего себя флотского офицера, заначка тоже имелась. Зашли, разделись в гардеробе, в черных тужурках, в рубашках с галстуками, поднялись в зал. Как всегда полно офицеров— морских пехотинцев. Они сверху с сопки спустились и заняли почти все столики в «Зеркалах». Ну, вы сами знаете. С учений, потные, в пыльных сапогах, рожи бандитские. И комендатура их не брала в ресторане за нарушение формы одежды, как нас корабельных. Зюров, ведь строевик, не смог удержаться. Служака, едри его маму. Сделал им замечание, мол, хотя бы сапоги почистили, культурное, как — никак, заведение.
Ну и вывели они нас в гальюн, даже мы за стол не успели сесть. Меня за компанию только раз по уху съездили, хорошо не сопротивлялся, а Зюрову накостыляли, мама не горюй. Комендатура приехала, Зюрова увезли в госпиталь раны лечить, а морпехи догуливать поехали куда — то дальше. А кто им что сделает? Они же кучей и комендатуру вместе с патрулями заметут.