Два мужичка, достигшие нужной кондиции, пытались танцевать шейк друг с другом, но их подхватывали разгоряченные водкой молодицы и растаскивали по всем сторонам зала.
Я зачарованно уставился на эту картинку.
— Что желаете, молодой человек? — толстуха удивленно осматривала меня сверху донизу. Морские офицеры нечасто посещали их северный городок.
Я галантно объяснил ей, что восемь посланцев Тихоокеанского флота с удовольствием очарует своим вниманием работниц ресторана и отужинает в их прекрасном заведении.
— Пожалуйста, заходите, только свободных столиков нет. Может, вас устроит банкетный зал? — спросила ответственная дама.
— Ничего, устроит, — сказал я.
Из зала на меня уже с интересом смотрели десятки пар глаз. Карие, серые, зеленые…
Штурман Толя Гранкин пришел через пять минут, после того, как меня разместили в банкетном зале. От входной двери его проводила ко мне худая, высокая дама. Впрочем, Гранкин был маленького роста, и все девушки были выше его. Тем более, что по тогдашней моде они накручивали на голове высокие башни.
— Вот это гаремчик! — у Толика масляно блестели глазки, — ой, чую, что-то будет!
Как только мы выпили первую рюмку за восьмое марта, через весь банкетный зал тяжелой поступью людоедки к столику подошла знакомая мне толстушка.
— Разрешите пригласить вас на дамский танец! — сказала она, глядя на меня в упор.
— А…а…а…может, его? — я бессовестно показал пальцем на Толю Гранкина. Грезилось о более миниатюрной партнёрше по танцу.
— Нет, не его, — однозначно ответила мне дама, — Вас.
Я обреченно пошел с ней в общий зал, как барашек на заклание. Она оказалась главным бухгалтером ресторана «Печора» и ответственной за праздник. Звали её Эммой Петровной. Главбухша закинула меня в общество своих товарок как камень пращой. И всё. Назад, в банкетный зал пути не было.
Меня потащили по всем столикам, и за каждым из них надо было поздравить женщин рюмкой водки, а других напитков закаленные северянки не признавали.
Я пел, я свистел… впрочем, повторяю Райкина. Я танцевал все танцы подряд, вплоть до аргентинского танго, со всеми женщинами, которые меня приглашали.
Танцевать я никогда не умел, но отказать, значило кровно обидеть. Оттоптал ботинками не одну пару женских ножек. Выпил море водки и съел три килограмма деликатесной ресторанной пищи.
Как сквозь туман, я видел всех наших лекторов, танцующих, жующих, пьющих и поющих что-то за чужими столами. Я даже не видел, когда они просочились в общий зал. Эмма Петровна несколько раз пыталась отбить меня от сотрудниц, и перетащить за свой столик, но потерпела крах. Никогда еще я не пользовался такой популярностью у женского пола.