— Я к Дмитрию Владимировичу, — севшим, будто сутки напролет песни орала, голосом объявила директриса. Потянулась ко мне, словно пытаясь обнюхать.
Я отстранилась:
— Что с вами?
— Закрыл, — изучив меня, непонятно сообщила директриса. И, похоже, тут же потеряла ко мне всякий интерес. Уверенно, как к себе домой, зашла в квартиру.
— Кто закрыл? — Я обалдела еще больше. — Что?
— Где Дмитрий Владимирович? — Кажется, мои вопросы интересовали директрису не больше, чем я сама.
— Он… уехал.
— Куда? — Директриса направилась прямиком на кухню.
— По делам. — Я опомнилась. Какая бы ты ни была начальница, и какое там личное горе тебя ни постигло — я вспомнила, Дима говорил, что у Инны Валерьевны вчера умер муж, — это не повод так бесцеремонно в чужое жилье вламываться. — Что вам нужно?!
— Вот интересно, кстати? — Вставшая в дверях кухни Элеонора скрестила руки на груди. — Вам русским языком сказали — Дмитрия Владимировича нет! Если с обыском, то ордер предъявите. Только сначала юбочку поправьте. И, это… — Она ткнула пальцем в сбившуюся набок башню на голове директрисы. — Вы, извиняюсь, сколько дней голову не мыли?
— Ты знаешь, где он, — объявила директриса, глядя на Элеонору.
— Психиатр-то? — обрадовалась Эля. — Да еще б не знала! Димочка с недомерком… ой, с лучшим другом, то есть, в те края дорожку давно протоптал! Жанн, вызывай «скорую». Чую — сейчас нас с ветерком прокатят… И полицию заодно — психи, говорят, в период обострений опасные. А которые директора школ, тех вообще сразу изолировать надо. У них еще и профессиональная деформация.
Я поморщилась:
— Слушай, перестань! Видишь же, не в себе человек. — Взяла телефон, пытаясь сообразить: достаточно ли просто набрать 02, или есть какой-то специальный номер.
— Не могли бы вы подвезти меня до дома? — светски осведомилась меж тем директриса. Она обращалась к Элеоноре. — Вы ведь на машине? А я очень устала. С утра на ногах.
Я представила, что сейчас прилетит в ответ бедной свихнувшейся тетке, и захотелось зажмуриться.
— Эля…
— Конечно, — пару секунд спустя тем же светским тоном, но каким-то не своим, придушенным голосом отозвалась Элеонора. — Я вас подвезу.
И спокойно пошла к двери. По-прежнему держа руки скрещенными на груди.
Директриса, грохая каблуками туфель, поспешила за ней. Я, совершенно обалдевшая — за директрисой.
— Эля… С тобой все нормально?
— Да. — Голос Элеоноры по-прежнему звучал так, будто ее душат. Ко мне она не повернулась, шагнула через порог. — Со мной все хорошо. Я отвезу Инну Валерьевну домой.
— Прямо в тапочках поедешь? — уточнила я. — И сумку не возьмешь?