Брик понемногу оживал. Кивнув, он жестом попросил нас отойти. Я за руку отвел Машу подальше, и крышка, застонав, взлетела в воздух. Квадратный кусок металла, сыпля бетонной крошкой, перевернулся и грянул об пол. Маша бросилась к показавшейся лестнице.
— Стой! — закричал я. Чего проще — затаиться там, внизу, с ножом или пистолетом.
Брик не сделал и движения, чтобы остановить Машу. Она скрылась в проеме, а он стоял и смотрел, растерянно улыбаясь. Зашевелился лишь когда в тот же проем соскочил я.
— Что там? — крикнул он.
Я спрыгнул на пол, подняв облачка бетонной пыли. Снизу слышался топот каблуков Маши по ступенькам.
— Спускайся, — отозвался я. — Бегом.
И бросился вниз, перепрыгивая через ступени. Стоило представить истекающий кровью труп Маши на этой грязной лестнице, как меня бросало в дрожь. Кем бы она ни была — другом, призраком из прошлого, воплощенным чувством вины или просто матерью ученицы, — потерять ее навсегда я не мог.
Крик боли, звук падения. У меня потемнело в глазах, и я побежал так быстро, что не успевал дышать. Пролет, еще один — вот она. Я остановился возле корчащейся на ступеньках Маши.
— Что?..
— Нога! — В глазах у Маши стояли слезы. Не столько от боли, сколько от обиды. — Не могу…
Я осторожно коснулся ее лодыжки, стараясь одновременно сквозь шум своего тяжелого дыхания расслышать звук шагов внизу. Не расслышал. Харон, или тот, кого мы за него приняли, ушел.
— Беги за ним! — простонала Маша.
— За кем? Ты его видела?
Маша мотнула головой.
— А на улице сотни людей. И он идет спокойным шагом. Или едет в «Крайслере»… Не переживай, найдем. Встать можешь?
Я помог Маше подняться, но когда она ступила на ногу, то снова чуть не упала. Простонала:
— Сломала, да?
— Не похоже. Связки, наверное, потянула, или порвала.
К нам неторопливо спустился Брик.
— Что-то не видно, чтобы ты расшибался в лепешку ради дочери, — не сдержался я.
— А тебе не кажется, что двух лепешек вполне достаточно?
Маша вскрикнула и приподнялась в воздухе. Как будто села на невидимый стул. Брик прошел мимо, увлекая ее за собой, словно воздушный шарик. «Это до первого этажа, — сказал он мне мысленно. — Там можешь нести ее сам, а то будет слишком много разинутых ртов».