— Ждите здесь. — Поставив машину у загона с бешено лающими собаками, я заглушил движок.
— Я с тобой! — тут же засуетилась Маша и, ступив на больную ногу, вскрикнула. Брик в ответ на это представление покачал головой:
— Нет. С ним пойду я. Сиди спокойно, не тревожь связки.
Выйдя из машины, мы двинулись к боксам, старательно выбирая сухие островки на раскисшей, растерзанной покрышками земле.
— Вернулся, что ль? — каркнул Николаич, когда мы к нему приблизились. — Тут почти все ушли, лучшей жизни искать.
— А что такое? — остановился я.
— Да, вниз по дороге мастерскую открыли. Вот все туды и едуть…
— Беда, — вздохнул я. — Вот действительно, где счастлив был, туда не возвращайся.
— Ась? — переспросил старик. Но я только рукой махнул. Брик толкнул дверь и исчез в полутьме автосервиса, я последовал за ним.
Автосервис начинается с запаха. Маслянисто-металлический, с примесью сигаретного дыма. Реакция на этот запах многое могла сказать о посетителе. Если человек в нем как рыба в воде — значит, свой, хороший. Если непроизвольно морщится — а то и вовсе демонстративно прикрывает нос — будут проблемы. Некоторые, впрочем, даже зайти не удосуживались — передавали ключи, стоя снаружи, и там же забирали. С этими проблем не возникало, как правило, но если возникали…
Проходя мимо застывшей на подъемнике «Мазды», лавируя среди верстаков, нагромождений покрышек, до боли знакомых компрессоров, сварочных аппаратов и прочего добра, я отчего-то взялся представлять, кто и как бы себя вел здесь. Маша, зайдя, поморщилась бы, но из вежливости ничего не сказала. Жанна точно осталась бы снаружи. Она всегда четко проводила границу между работой и личной жизнью, возможно, не без оснований считая, что смешивать эти два начала — дело последнее. А вот Элеонора пинком открыла бы дверь, ворвалась внутрь и начала бы сходу рассказывать, как правильно крутить гайку — дымя сигаретой и матерясь. Минуты бы не прошло, а никто бы не сомневался, что она тут с момента основания работает, да к тому же руководит.
— То есть, с Машей ты вечно будешь стыдиться того, кто ты есть, — задумчиво изрек Брик, — Элеонора своя в доску, но «с друзьями не спят», а для того, чтобы быть с Жанной, надо выйти из привычной среды и показать, кто ты вне этой среды. Теперь начинаю понимать, да… Сферическая любовь в вакууме.
— Не вздумай делать так с Васей, — сказал я.
— Да брось. Предостережение излишне, я понимаю, что вокруг — мир людей. Но я очень рад, что тебя перестали раздражать экскурсы в твое сознание.
— Старые привычки возвращаются. Что с тобой поделаешь.