— Мусульмане, вы-то что молчите! — неслось из толпы надсадное. — Вы-то что молчите? Они же ваши единоверцы… Деда Таира убили, Малику изнасиловать хотят… А вы молчите?.. Один Славик заступился… А вы молчите?.. Да будьте вы прокляты со своим Аллахом!.. Сыно-ок!..
В другое время проклятие в адрес Аллаха (да простит Он, Ат-Тавваб, Приемлющий покаяние, правоверным то, что их уши услышали подобное богохульство!) ей не сошло бы с рук. Однако теперь бандитам было не до какой-то обезумевшей от горя женщины, тем более русской. Одни уже пошли по домам, грабить. Другие, всего несколько моджахедов, стояли поодаль, наблюдая, в качестве резерва, за общим порядком — вдруг все-таки кто-то попытается организовать сопротивление. Веселая троица потащила дергающегося в крепких руках, уже откровенно плачущего Славика куда-то в сторону.
А Ибрагим опять занялся Маликой.
Толпа вокруг начала быстро рассасываться. Каждый спешил к своему имуществу. Да и не хотелось становиться свидетелем очередного преступления. Крик матери Славика становился все тише — ее уводили, спасая от верной гибели, соседи.
— Так где же твои родные, красавица? — продолжал допытываться Ибрагим.
— У меня только один дядя, — видя, что за нее больше вступиться некому, обреченно ответила Малика.
— И где же он?
— Дома.
Главарь нахмурился.
— А почему он сюда не пришел? Я же приказал всем собраться!..
Надо будет запомнить этот факт! Потом, вечером, при разборе нападения, необходимо разобраться, кто из подручных не выполнил его приказ. И примерно наказать — своих тоже необходимо держать в страхе. Чтобы не расхолаживались и не забывали, кто среди них главный!..
— Он инвалид. Ходить не может…
А, ну что ж, тогда другое дело…
— Ну ладно, веди в дом, показывай!
Под взглядами немногих оставшихся на площади сельчан Малика и Ибрагим направились по одной из улиц. Она шла понуро, еще слабо на что-то надеясь. Он — с осознанием собственной власти над всеми этими людишками.
— Бедная девочка… — жалостливо проговорила русская женщина им вслед.
— Не тронет, — отозвался пожилой чеченец.
Он сказал это твердо и уверенно.
— У него ж ничего святого нет! — не согласилась женщина. — Бандит, он и есть бандит… Что ж его остановит?
Чеченец снова ответил громко — наверное, он сейчас убеждал не только, даже не столько эту соседку, сколько остальных, кто мог его слышать. В самом деле, начни потом разбираться в происшедшем родственники девушки, каждый вспомнит эти его слова и подтвердит, что он верил в благоразумие Ибрагима.
— Что остановит, говоришь?.. А кто у нее дядя? Ее дядя был ранен в девяносто пятом, когда воевал вместе с самим Басаевым!.. Нет, Ибрагим не посмеет ее тронуть!