Елари бежала просто потому, что больше ничего не могла сделать. А наперерез ей бежал гинопосец в шлеме с непрозрачным стеклом. Быстрый, как сама смерть.
Елари закричала, когда он её схватил, забилась, попробовала ударить, но это был не пожилой Вернер. Гинопосец вообще не воспринял всерьез её трепыхания. Он заученным движением завел руку ей за спину и слегка потянул вверх, так, чтобы боль пронзила всё тело и парализовала.
— Капрал Лейст, здесь зеленоглазая, — прозвучало над самым ухом, и Елари забыла про боль.
Лейст? Здесь?! Нет, не может быть, чтобы опять столь глупое совпадение бросило их друг к другу.
Кто-то приближался. Гинопосец, такой же, как все. В черной форме — для ночных вылетов — в шлеме… Но вот он расстегнул шлем, снял его, и Елари увидела знакомое лицо. Нет, не просто знакомое. Лицо, которое она могла бы назвать родным.
Вот и свиделись. Глупее не придумаешь.
— Отпусти её, Гиор, — приказал Лейст.
— Но, капрал…
— Собираешься стоять здесь, пока смерть не разлучит вас? Имей в виду, ты сдохнешь первым, зеленоглазые долго живут.
Елари почувствовала свободу, повела плечом, будто стряхивая боль. Рука онемела, почти не двигалась.
Вот она стоит лицом к лицу с ним. Что делать? Что сказать? Как, черт побери, быть в такой ситуации?!
— Жаль, тесака нет, — сказал еще один знакомый голос, и Елари вздрогнула. К ним, держа под мышкой шлем, подходил Ирцарио. — Придётся…
Он осекся. Одновременно нахмурился Лейст. У обоих дернулись руки, и Елари поняла, что какая-то важная информация только что поступила на браслеты.
— Что с минированием? — заорал Ирцарио, отвернувшись.
— Две минуты, — ответили ему из глубины зала.
— Какого хера так долго?!
— Надо было стрелять быстрее, майор! — огрызнулись в ответ.
— Через две минуты, плюс подъем, они уже всё раздолбят, — задумчиво произнёс Лейст. — Давай их удивим? И Аргеной порадуется. — Он кивнул в сторону корабля.
Ирцарио посмотрел на него сперва с недоумением, потом усмехнулся.
— Мне нравится ход твоих идиотских мыслей. А её?..
— Нет, — сказал Лейст.
Его рука, поднялась, сжимая пистолет. Ствол смотрел прямо в сердце Елари.
— Нечего тащить с собой всякую дрянь.
Выстрел. И темнота.
Чувство было примерно такое же, как в тот миг, когда он позволил Хирту вонзить нож себе в сердце.
Душа трепетала своими измятыми, извалянными в грязи крыльями, она хотела лететь вперед, защитить, пусть даже ценой собственной жизни… Но палец плавно нажал на спусковой крючок, и пуля пробила грудь Елари.
Когда Лейст опускал пистолет, рука немного дрожала. Если хоть кто-нибудь из пятерых парней заметит эту дрожь — всё. Они почуют слабину и начнут давить, пробовать на излом снова и снова, пока не сломают.