Дорогой длинною... (Вертинский) - страница 222

На первую страницу
И простит и пожалеет
И о вас и обо мне!..

Май 1935

Калифорния

ДАНСИНГ-ГЁРЛ

I

Это бред. Это сон. Это снится…
Это прошлого сладкий дурман.
Это юности Белая Птица,
Улетевшая в серый туман.
Вы в гимназии. Церковь. Суббота.
Хор так звонко весенне поет…
Вы уже влюблены, и кого-то
Ваше сердце взволнованно ждет.
И когда золотые лампады
Кто-то гасит усталой рукой,
От высокой церковной ограды
Он один провожает домой.
И весной, и любовью волнуем.
Ваши руки холодные жмет.
О как сладко отдать поцелуям
Свой застенчивый девичий рот!
А потом — у разлапистой ели.
Убежав с бокового крыльца,
С ним качаться в саду на качели
Без конца, без конца, без конца…
Это бред. Это сон. Это снится…
Это юности сладкий обман.
Это лучшая в книге страница,
Начинавшая жизни роман.

II

Дни бегут все быстрей и короче,
И уже в кабаках пятый год
С иностранцами целые ночи
Вы танцуете пьяный фокстрот.
Беспокойные жадные руки
И насмешка презрительных губ,
А оркестром раздавлены — звуки
Выползают, как змеи из труб…
В барабан свое сердце засунуть!
Пусть его растерзает фокстрот!
О как бешено хочется плюнуть
В этот нагло смеющийся рот!
И под дикий напев людоедов,
С деревянною маской лица, ,
Вы качаетесь в ритме соседа
Без конца, без конца, без конца…
Это бред. Это сон. Это снится…
Это чей-то жестокий обман.
Это Вам подменили страницы
И испортили нежный роман.

1937, Китай.

Ян Тце-Кианг

Великая Голубая Река

ПРОЩАНИЕ

С большою нежностью — потому,

Что скоро уйду от всех,

Я всё раздумываю, кому

Достанется волчий мех.

Марина Цветаева.

С большою нежностью, ибо скоро уйду от всех,
Я часто думаю, кому достанется Ваш звонкий смех?
И нежная гамма тончайших чувств, и юного сердца пыл,
И Вашего тела розовый куст — который я так любил.
И диких фантазий капризный взлет,
И милых ошибок рой,
И Ваш иронический горький рот,
Смеявшийся над собой.
И все Ваши страсти, и все грехи.
Над безднами чувств скользя,
И письма мои, и мои стихи.
Которых забыть нельзя!
И кто победит?
Кто соперник мой?
Придет «фаворит» иль «фукс»?
И кто он будет,— поэт, герой иль «Жиголо де Люкс»?
И как-нибудь утром, снимая фрак.
Кладя гардению в лед.
Сумеет ли он, мой бедный враг.
Пустить себе пулю в рот?
Потому что не надо срывать цветов
И в клетках томить птиц,
Потому что нельзя удержать любовь.
Упав перед нею ниц.

1937

Шанхай

КИТАЙ
Над Желтой рекою незрячее белое небо.
Дрожат паруса, точно крылья расстрелянных птиц.
И коршун летит и, наверное, думает: «Где бы
Укрыться от этого зноя, от этой тоски без границ?»
Да, этой тоски неживого былого Китая,
Тоски императоров, мертвых династий и сил.
Уснувших богов и безмолвья от края до края.
Где дремлют века у подножий уснувших могил.
Следующая страница