Из окон этой комнаты, помещавшейся в третьем этаже, открывался прекрасный вид на молодой парк, а также на подъезд дома и окна квартиры, где проживал Бела Имре.
Тетушка Анна уже давно спала мирным сном, а один из ее постояльцев все еще стоял у окна, наблюдая, как директор Имре, видимо, взволнованный чем-то, ходит по своему кабинету из угла в угол. Этого постояльца звали Нандор Саас.
Его напарник Миллс валялся на кровати. Перед ним на тумбочке стоял все тот же миниатюрный радиоприемник.
Имре в квартире напротив бросился к телефону — в радиоприемнике Миллса прозвучал телефонный звонок.
— Кто может звонить ему среди ночи? — удивленно спросил Саас.
— Сейчас узнаем, — флегматично отозвался Миллс.
Они услышали голос Имре.
— Это ты, Балинт? Я слушаю.
— Все понятно. Это его дружок Рона из контрразведки, — взволнованно прошептал Саас. Миллс жестом приказал ему заткнуться. Оба замерли, напрягая слух.
— Нет, нет, я не спал, даже еще не ложился… — продолжал разговор Имре. — Ужасно все это… Что-нибудь прояснилось? Нет?.. А я подумал, ты звонишь, чтобы сообщить новости… Не могу понять причины… Почему он это сделал? Я много думал и не пришел ни к чему.
…Да, я понимаю… Хорошо, звони завтра… В любое время, когда сможешь. Как только вы узнаете что-нибудь, сейчас же сообщи мне. Обещаешь? Спасибо… Тебе тоже. — Имре положил трубку.
До сих пор он всегда оставался хозяином своих чувств, даже в самых трудных ситуациях боролся до конца. А сейчас в нем словно что-то сломалось. «Состарился, превратился в труса. Почему я не рассказал сейчас Балинту о встрече с Саасом? Потому что струсил, черт меня возьми! Да, я боюсь за свою дочь».
Имре опять заходил по комнате. А что, если это все блеф? Если Саас просто берет его на испуг? Конечно, эти мерзавцы могли заранее предугадать, что десятка фотографий и угрозы возобновить судебный процесс тридцатилетней давности может оказаться слишком мало для того, чтобы склонить его к сотрудничеству. Им потребовались козыри посильнее. Из-за собственной карьеры он не станет изменником родины, это должно было быть ясно и им. «Да, я должен был обо всем сказать Балинту!.. Так требует совесть, моя честь. Ну а если Нора и Габор действительно в их власти? В этом случае Рона помочь не в силах. Молодые в Мюнхене, и сделать мой друг ничего не может. Допустим, они арестуют Сааса, но что это даст? У него наверняка есть дублеры или сообщники в Будапеште. Они дадут знать о его аресте в Мюнхен, и тогда дети погибли. Нет, мне нужно прежде всего убедиться в том, правду ли сказал Саас, или это только подлый вымысел, блеф, провокация?»