– Но ведь пока здесь никого нет, – отметил Линсен. – Может, они явятся за полночь? А мы – ненадолго.
– Возвращайся сразу, – пробормотала я, вжимаясь в спинку стула.
– Теперь я знаю хороший способ усмирить тебя, – усмехнулся Линсен, ныряя в толпу.
Стоило мне остаться одной, как плечи задрожали от ужаса. Через пару секунд тряска спустилась по спине к ногам, накрыв, как плащ. Пытаясь привести себя в чувство, закусила треснувшую губу. Только забыла о том, что боль не придёт и не отрезвит. На языке тут же заиграл солёный привкус, и я торопливо прикрыла рот ладонью. Кровь моментально просочилась между пальцами и капнула на скатерть.
Я затравленно оглянулась. Десятки глаз с любопытством разглядывали меня. Люди. Нефилимы. Откровенно одетые – нет – откровенно раздетые официантки. На миг я ощутила себя прокажённой. Захотелось залезть под стол, оградившись от любопытных глаз, но пришлось лишь крепче прижать ладонь к лицу. Незнакомое место, чужой стол, и тут такой конфуз! Разве можно представить себе что-то более неприятное и нелепое?
– Вам помочь, госпожа? – надо мной нависла крылатая тень официантки-нефилимки. Оттопыренные груди, едва прикрытые кожаными полосками, почти упёрлись мне в лицо.
Передёрнувшись от отвращения, я мотнула головой, и нефилимка скрылась в толпе. Так же внезапно, как и появилась. Не заметила, что я оккупировала чужую территорию. И хорошо.
– Ночь, темень и бессонница черты твои меняют, – пели барды со сцены. – Треклятых ты невольница, я точно это знаю!
Слова песни ударили под дых. Йозеф бы оценил, будь он тут. И непременно напевал бы её всю дорогу до дома. Когда песня о тебе, ты готов повторять её слова бесконечно.
Я старалась не выпустить Линсена из поля зрения. Пока я видела его чёрную рубашку и длинные волосы, ситуация казалась не столь безнадёжной. Вот он уверенно пересёк толпу и остановился у сцены. Поднял голову на поющих бардов и показал им знак одобрения. Потом – метнулся в сторону и выдернул из дальнего угла, где, судя по всему, была оборудована ложа для особых посетителей, мужчину в годах. Стоило лишь бросить взгляд на лицо пожилого господина, как становилось ясно – они с Линсеном одной крови. Более похожих лиц я не встречала никогда.
Нет. Встречала. Видела с самого детства и каждый день. Только не хотела об этом помнить.
С минуту Линсен и мужчина оживлённо переговаривались, а потом четыре одинаковых глаза как по команде уставились на меня. Два одинаковых лица, разделённых лишь пропастью в двадцать пять – тридцать годовых циклов. Два совершенно разных жёлтых взгляда: тяжёлый и прожигающий Линсена, и утомлённо-циничный незнакомого господина.