- Ну, вот и умница! Молочко открыла. Ты через минутку груди сыночку поменяй, пусть ему больше молозива будет...
А у меня в голове стоял такой тарарам, что едва ли можно его словами описать. В общем, сыночек... молозиво... молоко... менять куда-то груди... и это ведь я
теперь МАМОЧКА! УЖАС!!!
Но, тем не менее, послушно, наверно рефлекторно, повернула свёрток, жутко боясь чего-нибудь не так сделать, и приложила к другой груди, сосок которой
быстро усосал в себя распахнутый ищущий ротик, а внутри разлилось какое-то непонятное спокойствие, которое как волна смыло возникшую суматоху. Так с приложенным к
груди малышом я и заснула. Несколько раз просыпалась, когда то ли он сам тыкался в грудь, то ли мне его подкладывали... Эти первые сутки целиком прошли в каком-то
тумане.
Только наутро я попыталась сесть, когда принесли завтрак. Ну, как сесть?... наверно точнее будет сказать, что я приподняла плечи, ведь когда сидят, то
опираются на ягодицы, а мне о таком даже подумать было страшно, там внизу у меня болело всё, было ощущение, что у меня там внизу один сплошной развороченный кратер,
там где была промежность, попа и даже верх бёдер. Ничего из перечисленного я не чувствовала, но это не мешало там этому всему жутко болеть. К счастью боль вспыхивала
только при движениях, вот и береглась в меру сил и опиралась вместо ягодиц нижней частью выгнутой поясницы, и плечами в подоткнутую подушку. Противная безвкусная
жидкая больничная каша сначала в горло не лезла. По глазам контролирующей процесс санитарки я без слов поняла, что если буду кочевряжиться, то эта милая женщина меня
преспокойно будет кормить насильно, причём заталкивать ложку не в рот, а в глотку поглубже, чтобы не выплюнула. Но на удивление, после первой ложки во мне проснулся
дикий аппетит и я смела всё с тарелки, и очень расстроилась, что каши оказалось мало...
Почти сразу принесли детей на кормление и мне сообщили, что я должна запомнить, что "МОЙ" - это номер "сорок седьмой", что я смогу при перепелёнывании
сама проверить, а звали меня здесь Медведевой, не заморачиваясь двойной фамилией. Что именно: созвучность с именем Маша, фамилия, отчество отца или имя моего У-
двасика, но во время своего первого осмысленного кормления я уже поняла, что его зовут Мишкой. А, что? "Михаил Кондратьевич" - вполне убедительно и звучно. Про то, что
всё время, после того как осознала себя беременной, я была уверена, что ношу дочку, я ни разу не вспомнила, вернее не терзалась, ну, о какой дочке теперь говорить,
если вот такой убедительный факт уже существует и вполне себе живёт, даже описал меня горячим в конце кормления...