Словом, если сказать про хирургическую практику, то у меня её было море, всех видов и фасонов, если вы ещё не поняли. Машу я устроила на наше
отделение, чему все были рады, потому, что подготовленных сестёр, катастрофически не хватало, имеется ввиду, что многие сёстры были с богатейшим практическим
госпитальным опытом, но без качественного обучения в училище - курсы и фронтовая практика. А я хочу отвлечься на то, что с собой я привезла полный багажник "своего
железа" и всего сопутствующего, что для установки аппаратов ВОМОС нужно. Ещё в сорок шестом году в Москве мне один из моих благодарных пациентов фактически подарил
неизвестно какими путями попавший в Москву Мерседес тридцать седьмого года, чем-то похожий издали на нашу эМку, но качественно это была совершенно другая машина. Ведь
иначе, как подарком назвать машину за ту цену, которую он запросил, язык не повернётся. Немцы и Мерседес - это другое качество и подход, если за машиной хорошо
ухаживать, то на ней будешь ездить, а ремонтировать придётся, это уж как повезёт, только проколы баллонов. На эМке же нужно быть готовой в любую минуту залезть в
моторный отсек, чтобы что-нибудь подтянуть или вообще затеять немаленький ремонт с разборкой половины двигателя и часто прямо в пути. Оказавшись автовладелицей, я
быстренько сбегала сдать на права и стала ездить. Уж как на меня косились и осуждали, как же это, девчонка за рулём?! Ужас! Даже в брюках и с непокрытой головой с
папиросой зажатой в прокуренных зубах гораздо привычнее, чем наглая пигалица-шоферица. Но мне было так жалко времени, и я оседлала своего верного трудягу - "Мурзика".
В автохозяйстве ГПУ СА, где обслуживались все машины управления комиссара, за моей машиной регулярно смотрели, и там же я выкупала бензин за смешные копейки. Вот и в
Иваново мы поехали на машине. А что такого? Меньше трёхсот километров, но зато не на себе тащить. Шесть комплектов установленные больным и запасные наборы к аппаратам
я оставила на кафедре, ведь они не собирались прекращать работать с ними и даже науку какую-то делают, и студентов нужно учить новому и современному. Они уже заказали
дополнительные наборы, им уже не нужно, как я когда-то, пробивать лбом глухие заборы, уже есть вся техническая и технологическая документация, номенклатура и прочее. А
мне и своих хватит, зря я, что ли диссертацию по этой теме защищала...
В первый же год сумела провести Маше первую основную операцию. Благо, ещё в Москве я уже провела две операции по пересадке торако-дорзального лоскута
на сосудистой ножке*. А если по-русски, то нужно специально выкроенным фрагментом ребра заменить отсутствующий фрагмент нижней челюсти. Попробую объяснить подробнее,
ведь если кожный лоскут ещё можно попробовать приживить в надежде на питание из местных грануляций, то при нарушении питания надеяться на приживление кости на новом
месте шансов почти нет. В лучшем случае кость постепенно просто рассосётся, в худшем наступит отторжение с некрозом и воспалением. То есть мне нужно не просто любой
кусок ребра, а только тот его участок, где подходит питающий сосудистый пучок, а таких в кости не слишком много, ведь каждое лишнее отверстие в стенке кости нарушает
её прочность. И это не смотря на то, что внутри кости кровоснабжение развито более, чем хорошо, хотя и тут есть свои особенности диктуемые множеством факторов. Вот в
процессе подготовки к операции Маше мне пришлось осваивать технику сосудистого шва в самых разных вариантах: "конец в конец", "конец в бок" и "бок в бок", то есть это
то, как соединяются сшиваемые сосуды, а это не водопроводные трубы. Нужно аккуратно послойно сшить все слои стенки сосудов, добиться герметичности шва, но при этом
сделать это так, чтобы не произошло сужение сосуда.