Почему я вдруг перед Новогодними праздниками прозрела? Оказалось, что хотя я видела Машу, каждый день и не по одному разу, но не видела изъянов, ведь
Маша - художник и хороший художник, то есть она небольшими усилиями - несколько незаметных штрихов, обходясь парой мягких цветных карандашей, умудрялась незаметно
корректировать себе черты лица. При этом лицо всё время имеет вид почти совершенно не тронутого косметикой. Да я и была уверена всегда, что Маша использует только
пудру и помаду, а тут случайно увидела Машу без коррекции. Ей приходится не только зрительно чуть поднимать угол одного глаза и опускать у другого, ещё дорисовывать
мимические морщинки, которых с левой стороны было гораздо меньше, чем справа, а ещё неодинаково выщипывать брови, одна из которых выше. Сначала я рассердилась, что
Маша от меня это утаила, ведь всегда проще винить кого-то. Но потом призналась себе, что если бы Маша стала меня давить своим неудовлетворением и, хуже того, требовать
исправить, я бы взорвалась, и мы бы наверно поругались. Но вопрос в голове засел, и решение пришло, когда я осматривала очередную пациентку после операции
"омоложения". Ну, да, уговорили меня как-то сделать круговую подтяжку кожи лица. Сделала, потом ещё, и как ни отбрыкивалась, но сами подумайте, могут ли мои брыкания
остановить женщину на пути к молодости и красоте, если она этого хочет? В общем, и эти операции на отделении потихоньку идут, я всеми силами давлю и препятствую, но
только за последний год уже больше ста таких пациенток. У меня на этом материале уже третью диссертацию пишут.
Но, между нами, эти "не больные" пациентки, иногда очень помогают решать многие не медицинские вопросы. К примеру, мне легче сутки у стола отстоять,
чем выдержать десятиминутный разговор с каким-нибудь чиновником. Я недавно упоминала, что мы взяли нового доктора на отделение. Так вот это Кирюша Мерзликин, я его ещё
по институту помню, он как раз учился на курсе, на который я поступила вначале. Замечательный хирург, умница и трудяга, по распределению отработал в районной больнице
под Тюменью, получил направление в ординатуру, её с блеском закончил у моего бывшего научного руководителя и сам приехал ко мне на отделение проситься, хотя мог
остаться в Москве. Взяла его с радостью, тем более, что и место освободилось. Вот только у него жена и двойняшки - двое чудесных трёхлетних пацанов, а из жилья ему
предоставили комнатёнку в разваливающемся щитовом бараке с печным отоплением и удобствами за углом. Я не требую царские хоромы, но мне нужно, чтобы на работе мой врач
думал о ней, а не о том, как заткнуть щели и где найти дрова, чтобы его семья не замёрзла. Пошла в облздрав, где мне ничем помочь не смогли, только пообещали включить
его в общую очередь на улучшение жилищных условий. И посетовали, что вот был бы он молодым специалистом, тогда ему бы жильё обязаны были выделить. Пока думала и
узнавала, ко мне зашла моя бывшая пациентка, с вопросом, действительно ли у меня возникла проблема, как она слышала? Не знаю и не хочу знать, что и как она сделала, но
Кирилл живёт теперь с семьёй в хорошей квартире недалеко от лечебницы в новом доме и нарадоваться не может. Но я снова отвлеклась...