Киппи радостно пискнул, совершенно по-бельчачьи.
«Ты думаешь, я позволю тебе сделать это?» — вкрадчиво спросила Джо.
— А что ты можешь? — я улыбнулась. — Если ты права, и мы обе мертвы, значит, мы не можем друг друга убить. Дважды не умирают, это даже я со своими глупенькими мозгами знаю. А пока я буду в состоянии ходить, я и не подумаю сворачивать с пути.
В непродолжительном молчании я с ужасом заметила, как на лице сестры вырисовывается торжество.
«Мозги у тебя действительно глупенькие, Анна-малышка».
Она сделала шаг вперёд. Киппи тревожно подбежал к моим ногам, загораживая меня. Но я не могла оторвать глаз от Джо.
«Я отправлю тебя вниз, Анна. Ещё ниже. А потом — ещё. Ты будешь проваливаться вечно, пока твоя чёрствая душа не пожалеет, что однажды была сотворена. Здесь много слоёв, сестра. Больше, чем ты можешь себе представить. Больше, чем ты можешь вытерпеть».
— Какие слои? — промямлила я. Стало трудно дышать.
«Вниз, вниз и вниз, в течение вечнос…».
«Прекрати, Джозефина Старрок».
Какое-то время лицо Джо отражало полнейшее изумление, мало того — смятение и стыд человека, которого застали врасплох за непристойным занятием. Молния погасла и зажглась снова. Изумление Джо сменилось злостью.
«Не называй меня так! — рявкнула она. Казалось, Киппи не удержится под напором её слов, и его унесёт вниз. — Ты отлично знаешь, что моя фамилия Гарднер, и я сестра той мерзости, которая сейчас стоит передо мной!».
«Единственная мерзость, которую я вижу на этой горе — ты, Джозефина Старрок, — холодно отчеканил Киппи. Моя скромная персона опять оказалась вне зоны внимания. — Мне прискорбно слышать благородную фамилию из твоих грязных уст».
«Во мне течёт кровь Гарднеров», — сказала Джо срывающимся голосом, но я различила неуверенность, едва ли не страх. Впрочем, мы с Киппи не могли расслабиться. Вся поза Джо навевала мысль о готовящейся к взрыву бомбе. Глаза превратились в щелки, ноздри вздулись. Джо вперила пристальный взор в бельчонка, начисто забыв о моём существовании.
«Текла», — поправил Киппи. Он по-прежнему восседал на краю площадки. Голос оставался спокойным, почти беззаботным.
«Если человек предал родного отца и родную мать, то он больше не вправе называть себя принадлежным к их роду. Твоя кровь — тёмная, Джозефина, как и кровь твоей новой семьи. И даже хуже. Никакая кровь не может быть омерзительнее, чем та, что течёт в жилах изменника. Я думаю…».
Всё произошло слишком быстро, в мгновенье ока. Джо с визгом бросилась вперёд. В небесном сполохе я увидела, как она хватает Киппи за горло. Следующая вспышка нарисовала ужасную картину: широко размахнувшись, Джо бросила бельчонка вниз с площадки в разверзшуюся бездну. Когда я поднималась, там не было такого крутого обрыва, я бы могла поклясться.