Ратуша стояла рядом с главной площадью. Это была главная и единственная достопримечательность нашего города. Часовая башня напоминала уменьшенную копию Биг Бена не только внешним видом, но и зычностью курантов.
Я добралась до площади без особых приключений. Как и следовало ожидать, машин на примыкающих улицах было больше всего — приходилось буквально протискиваться через их строй, чтобы пересечь улицу. Я пережила неприятный момент, оказавшись зажатой между передним бампером грузовика и багажником белого «опеля». Уж слишком явно чувствовалось соприкосновение тела с холодным железом, чтобы не думать о том, что произойдёт, если вся свора вдруг оживёт, заревёт моторами и кинется вперёд.
На обширном пространстве площади ветер гулял вовсю. Меня удивило, что он дует не с одной стороны, а попеременно меняет направление и силу, кружа замысловатыми вихрями. Мне показалось, что ветер подстраивается таким образом, чтобы доставлять мне как можно больше неудобств. Стоило мне повернуться лицом к ратуше, невидимой за мраком — и ветер немедленно бежал ко мне с той стороны, изрезая лицо. Тогда я становилась к нему спиной, но и тут коварный ветер ждал меня, стремглав разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Мне было не угнаться за ним.
«Ну вот, дожила, — мрачно подумала я, поднимая ворот блузки. — Уже и ветер стал твоим врагом».
Я не забывала раскачивать фонарь, чтобы дать о себе знать тем, кто собрался под ратушей. Я уже была близко, и если там кто-то был, то он должен был меня увидеть. Молчание сохранялось. Я скрепила сердце, готовая к худшему. И была, в принципе, не очень удивлена, увидев, что возле стен ратуши нет ни одной живой души.
Заасфальтированная часть площади чуть-чуть не доходила до строения. На полосе пыльной земли трава не росла. Я остановилась и подняла луч наверх, выхватывая из темноты почерневшие деревянные стены. Белый циферблат с готическими римскими цифрами по кругу находился прямо надо мной, и я увидела то, отчего у меня в очередной раз замерло сердце: на циферблате не хватало стрелок.
Странно выглядел пустой круг, не обрамлённый привычными монументальными железными стрелками: одна длинная, другая короткая, и та, которая подлиннее, каждую минуту нехотя поворачивается на очередной угол, выверенный до градуса. Я машинально направила фонарь на землю — а не вывалились ли стрелки прямо туда? Земля была пуста. Следов того, что стрелки когда-то лежали там, я не заметила.