, перестанут забирать последний рис, и голоду придет конец, и жить можно будет. А пока — подумать страшно! Вон вчера утром пришел из уезда приказ, и деревенский глашатай зачитал его во всеуслышание, а нынче уже тут как тут автомобили японские и солдаты с ружьями.
Гулко колотятся сердца, тяжелые вздохи застревают в глотках. Лица у людей посерели и стали каменные. Изможденные — кожа да кости — тела в грязных лохмотьях. Только у молоденьких девушек кости не так выпирают наружу. Они уселись на корточках подле своих коромысел и, подняв головы, тревожно озираются по сторонам. Остальной народ, больной и ослабевший, сидит понуро и безучастно.
Солнце припекает все сильнее. Белесое марево струится над кровлями убогих домишек, над прудами, подернутыми лоснящейся ряской. В полях ни души. Только в небе изредка пролетают птицы, тяжело взмахивая крылами, словно пешеходы, бредущие по воздуху.
Моторы загрохотали сильнее. Наконец передняя машина мелькнула в зарослях бамбука ближайшего к общинному дому пруда. Староста, не в силах более сдерживаться, поднял руку и закричал своему помощнику и начальнику деревенской стражи:
— О горе! Их благородия, японские офицеры и господа из уезда, вот-вот будут здесь… Что вы стоите? Сволоките куда-нибудь эту ведьму!
Те, побледнев, приблизились к Бонг. Она встала и восторженно заулыбалась.
— Авто… авто… хи-хи!… И вправду — авто… Японские авто… Ох, большие! Нет, не хочу лететь на самолете, лучше поеду в автомобиле. Здорово!.. Хи-хи…
Не успела она договорить, как начальник стражи подскочил к ней с плеткой, схватил за руку и тряхнул изо всей силы:
— Уберешься ты или нет?.. Проваливай, тварь! А не то опять насидишься у меня в колодках.
Бонг нахмурилась, глаза ее забегали по сторонам.
— Послушайте, дражайшая Бонг, — торопливо сказал староста, — сейчас сюда пожалуют господа из уезда, и с ними очень важные японские гости. Окажите мне такую милость, отойдите вон туда, в сторонку, и постойте там спокойно. А я, когда поеду в город, разузнаю о вашем супруге… И еще, как все кончится, я велю моей служанке снести вам корзину риса.
Бонг скорчила капризную гримасу.
— А я не хочу! Посижу здесь, сыночка покормлю, потом покатаюсь на авто… Буду сидеть тут, и все!
Помощник старосты, вырвав у начальника стражи плеть, бросился к ней.
— Сволочь! По-хорошему не понимаешь… Если не уйдешь сейчас же, плетью перетяну!
— Никуда я не уйду! — отмахнулась от него Бонг. — Буду стоять здесь с сыночком и любоваться. А на ваших уездных начальников и на офицеров японских мне наплевать. Вот им, пускай выкусят…