— Эй, Нам! Плохо дело!
— Нам? Нам, где ты? — тихо застонала Бинь.
Нам смертельно устал, но тут же вскочил, подбежал к Бинь, стал поддерживать ее руку, чтобы Шон мог наложить новую повязку. Платок быстро намок от крови. Нам чиркнул спичкой и поджег лежавший на столе китайский календарь, потом собрал пепел и посыпал рану.
— Наверное, конец мне пришел! О боже! — зарыдала Бинь, стиснув зубы и пытаясь приподнять руку.
Она печально смотрела на Нама, сидевшего рядом с нею. Он дрожал всем телом. Слезы показались у него на глазах и медленно покатились по щекам.
Нам плакал беззвучно. Губы его были крепко сжаты. Горячие слезинки, одна за другой, падали на содрогавшуюся от боли руку Бинь. Вдруг она почувствовала озноб, боль прошла, исчезла куда-то, подобно грозившей им недавно опасности…
В тот момент, когда поезд Ханой — Винь подходил к станции Дангса, Бинь стащила чемодан у пассажира, который отошел в другой конец вагона. Подбежавший Нам сразу подхватил у нее чемодан. И вдруг откуда-то появились двое здоровенных полицейских. Нам схватил ее за руку, и оба они прыгнули с поезда…
Потом в глазах у нее потемнело, она потеряла сознание и очнулась, только когда Нам положил ее на кровать…
Бинь, дрожа всем телом, крепко сжимала раненую руку. Нам ласково погладил ее по щеке:
— Потерпи еще немного, родная, как только рассветет, я пойду за лекарем.
— Мне так больно, дорогой, — простонала Бинь.
Нам переменился в лице.
— Ничего, потерпи немножко! Будь это любая, самая тяжкая ноша, я подставил бы под нее свои плечи, чтобы ты не чувствовала тяжести, но как мне облегчить твои страдания!..
Нам осторожно поправил волосы, падавшие ей на глаза, и выпрямился, глядя на ее неподвижное, как статуя, тело.
Сколько сочувствия и нежности таилось в его ласковом взгляде, даже в самом его молчании! Бинь лежала тихо, потом забылась.
Часа через два небо, видневшееся из окна между двумя шероховатыми стволами капоков, посветлело, громко зашелестели листья — начинало светать. Нам поднял голову, посмотрел в окно и тихо сказал Бинь:
— Потерпи еще чуть-чуть, прошу тебя. Я сбегаю сейчас за лекарем. А Хай Шон пусть едет в Ханой шестичасовым, у него дела.
Бинь кивнула, но потом, подумав, сказала:
— Не нужно, дорогой! Не ходи!
Нам, нахмурившись, молчал.
— Я лучше потерплю, — с трудом продолжала она. — Лекаря звать опасно.
— Почему?
— Хай Шон болтун, кто знает, что он потом назвонит… А если до легавых дойдет, что ты здесь…
Нам ласково потрепал ее по плечу.
— Конечно, ты права, но я не могу спокойно смотреть, как ты мучаешься.
— Говорю тебе, потерплю, — заставив себя засмеяться, оборвала его Бинь.