Какой-то мужчина, уже в преклонном возрасте, лежавший прямо напротив светильника, выкурив первую трубку, с трудом приподнялся, выпил немного воды и сиплым голосом спросил:
— Вы уже спите, почтеннейший Тонг? Может, расскажете нам что-нибудь о справедливейшем судье Бао Гуне или об У Суне?[33]
Старик цирюльник, лежавший по другую сторону, приоткрыл глаза и медленно ответил:
— Я выкурил только десять трубок, разве после этого расскажешь как следует?
— А сколько вам надо, отец? — быстро опросил кто-то.
— Самое меньшее — еще десяток или полтора.
Нам из Сайгона взглянул, много ли еще осталось опиума, и, рассмеявшись, сказал:
— Ого, старик решил выкурить весь наш опиум. У него губа не дура.
Цирюльник выкурил еще две трубки и, не дожидаясь, пока его снова попросят, стал громко рассказывать о знаменитом древнем суде в Поднебесной, который, по его мнению, был самым замечательным судебным процессом во всем мире и во все времена. Старик помнил эту историю до малейших подробностей и излагал ее, несмотря на свой хриплый голос, весьма красочно и витиевато. В наиболее важных местах он говорил совсем медленно и добавлял от себя разные заковыристые вопросы: «Как же, по-вашему, уважаемые, рассудил здесь Бао Гун? Ну-ка, кто догадается!..» Или: «А как вы думаете, взволновало подсудимого представшее ему небывалое и чудовищное зрелище?..»
Его слушали внимательно не только курильщики опиума, но и все окружающие. Несколько седобородых стариков, сидевших поблизости, покачивая головами, восхваляли великую справедливость и талант славного судьи Бао Гуна и осуждали неправедные дела, чинимые нынешними судьями, приводя в пример тяжбы своих земляков или родственников.
Все хвалили почтенного рассказчика, и он, очень довольный, закончив свою историю, иронически покачал головой и добавил:
— Ну, а каково теперешнее правосудие, вы, уважаемые, можете видеть сами!..
Старик, сидевший с ребенком на руках позади Нама, внимательно прислушивался к разговору. Заключительные слова рассказчика, видимо, задели его за живое, и он воскликнул:
— О да! Нынешние судьи особенно справедливы. Из-за их великой справедливости люди лишаются крова и теряют последнюю чашку риса, разлучаются супруги, и отцы покидают детей… Но никто не смеет оказать ни словечка, да и кому жаловаться? Кто станет слушать?..
Старик говорил так жалобно и выглядел таким несчастным, что даже сам рассказчик обратил на него внимание и вежливо спросил:
— Судя по вашим словам, уважаемый, в вашей семье кто-то был несправедливо осужден?
Старик прижал к себе малыша, вздохнул и ответил: