Она смотрела на изваяние божьей матери меж двумя ветками белых бумажных лилий, стоявших в раскрашенных глиняных горшках, на дрожащие огоньки четырех свечей, и ей казалось, будто она возвращается в далекую пору детства…
Дома у них алтарь тоже стоял на полукруглой доске, шириной больше метра, приколоченной к столбу, на котором держалась крыша. И у них были такие же белые лилии в раскрашенных фаянсовых горшках и такая же статуя пресвятой девы с серьезным и ласковым лицом. Но дома еще висела картина в форме сердца, которую Бинь и сейчас хорошо помнила. На ней был изображен Иисус с печальным и усталым взглядом. Перстом он указывал на свою отверстую грудь, где билось истекающее кровью сердце, пронзенное острыми сверкающими мечами.
Дойдя до того места, где Иисус, несущий тяжелый крест, останавливается и обращается к жителям Иерусалима с ласковой речью, хотя никто из них не сказал ему доброго слова, а только глумились и насмехались над ним, изнемогавшим под бременем креста, Бинь не смогла сдержать слез.
Она утирала их, но слезы капали снова и снова, застилая туманом глаза. Все вокруг нее, казалось, исчезло, растворилось в полумраке, только четыре свечи, зажженные перед изваянием божьей матери, горели необычайно ярко, сливаясь в светлый ореол, похожий на золотой нимб восходящего солнца.
Хозяева, увлекшись, не обращали внимания на Бинь, и она могла предаться своей скорби. Слезы сильнее хлынули из глаз, спазмы сдавили горло, Бинь не в силах была вымолвить ни слова. Она страдала, она раскаивалась…
Когда чтение кончилось, Бинь торопливо вытерла слезы, но ей все еще хотелось плакать. Хозяин погасил две свечи. Женщина сходила на кухню и принесла на подносе чашки с ароматным куриным супом. Хозяин разбудил Нама и пригласил его к столу. Нам был очень голоден и сразу принялся за еду, Бинь тоже взяла ложку, чтоб не обидеть хозяев, хотя у нее совсем пропал аппетит.
Старший сын хозяев, мирно спавший на лежанке, услыхав звон посуды, проснулся. Он взял себе самую большую чашку и уселся рядом с Намом. Хозяева весело разговаривали с гостями. На расспросы Бинь, как они живут, чем торгуют, хозяйка ответила скороговоркой:
— Что греха таить, живем мы с мужем да двое детей на выручку от нашей лавки с напитками. Другим-то, может, и не хватило б, а мы бережливы, господу молимся, вот и сводим концы с концами.
— А сколько вы зарабатываете?
— В будний день — одно хао, в базарные дни и в праздники — два-три хао, не больше.
— И этого вам хватает?
Женщина засмеялась:
— Конечно, сами понимаете — нелегко. Но слава богу, не голодаем. Еще вот кормим несколько свиней, есть у нас и огородик, так, отовсюду понемногу, глядишь, и можно перебиться. А одной торговлей, конечно, не проживешь.