А потом он быстро положил пустую винтовку на асфальт, потому что иначе уронил бы ее. Ирреальное ощущение пропало. Он снова был самим собой, обычным человеком, к горлу которого сейчас подкатывала неудержимая, раздирающая волна.
Богдан зажал рот руками, но это не помогло. Его вдруг скрючило в бараний рог, и он зашелся в кашле – страшном, похожем на взрывы раскаленных патронов в легких, от которых в ладони раз за разом бьют горячие брызги…
Но вдруг сталкер почувствовал, как к его спине прижалось что-то теплое – и страшный зверь, раздирающий грудную клетку изнутри, начал успокаиваться. Кашель утих, а после и вовсе сошел на нет. Лишь на ладонях остались размазанные по ним капли крови.
Только после этого теплое перестало прижиматься к спине.
Богдан приподнялся на локте и обернулся.
Девочка смотрела на него большими глазами, в которых, казалось, потускнела синева. И личико стало бледным, словно восковым.
«Ты спасла меня. Дважды. Спасибо», – подумал Богдан.
«Это ты спас меня, – пришел ответ. – Я лишь помогла выжить всем нам и временно успокоила кашель. Но не вылечила. От смерти нет лекарства».
«Я знаю», – мысленно отозвался сталкер.
Странно, наверно, надо было огорчиться. Днем раньше точно бы расстроился от такой информации. Но сейчас было – всё равно. Какая разница, годом раньше, десятью позже? И так и так конец один…
– Почему мне кажется, что ты общаешься с этой немой? – подойдя, спросил Носов.
– Это тебе кажется, – сказал Богдан.
– Может быть, – кивнул психолог. – Тогда, может, ты скажешь, куда стрелял?
– Может быть, – отозвался сталкер. – Но давай лучше покажу.
* * *
Палач всё рассчитал верно. И засаду организовал правильно, рассредоточив бойцов полукругом, чтоб друг друга не подстрелили невзначай. Сам с краю залег, в овраге, похожем на заросшую травой траншею. Может, это она и была – здесь во времена Великой Отечественной войны шли страшные бои.
Братки, взяв на прицел выход из леса, рассредоточились за кустами. А Васька Шалый и еще двое из его пристяжи рядом с паханом в траншее разместились.
Это их и спасло.
Внезапно со стороны леса раздалось десять выстрелов. Один за другим, почти как из пулемета. И вновь тишина повисла над полем…
Палач, Васька и Сиплый на всякий случай пригнулись. Стрелять имеет смысл, когда видишь противника. А лес полосовать очередями – это только невидимому стрелку свою позицию выдавать. В свое время Палач нелегально подрабатывал за рубежом – служил наемником в горячих точках по всему миру, поэтому кое-что понимал в военном деле. И ближников своих учил по-возможности.