Да вот же Он — человек перед тобою, с которым ты — воображуля — переписывалась столь страстно, искренне… И не надо искать другого Человека в иных мирах, в чужих странах. Мы с опаскою, каждый со своим страхом поочередно поглядывали на серые, застиранные до дыр простыни на кровати, стопкою лежащие на темном ветхом одеяле. Мелентий волчьим нюхом голодного чуял, что я сейчас удеру и он никогда больше меня не увидит в жизни, он ловил мое дыхание, каждое невольное движение, напряжение, расслабление, запах, чувствовал меня всю. Да, этот Дом свиданки прилегает к зоне, к самим воротам тюрьмы, охраняется часовыми.
Что будет сегодня с нами? Что будет с Мелентием, если я сбегу?
— С моими руками только помирать, — вымолвил он робко, с бесконечным смирением, уже приговоренный мною…
Я встала из-за стола. Мелентий встал и подошел ко мне близко-близко, виновато взял мою руку на прощанье, прижал к щеке своей пылающей, зажмурил глаза… И я неожиданно от огромной женской жалости, раздирающей меня, погладила его худое, изможденное лицо, которое согревало мои окоченевшие руки.
………………………………………………….
— Во-во-во! Смотри! — живо и трепетно позвал меня Мелентий к окну, я подошла и через приподнятую штору увидела осужденных, прибывших из леса под конвоем с собаками. Открыли ворота тюрьмы, а их по одному быстро, профессионально обыскивали перед воротами, они по очереди подходили в сапогах, ватниках, в шапках, поднимали обе руки вверх. И я видела, как формально скользят руки по бокам, как смягчается обшаривание. Глядя на них, на своих товарищей, Мелентий возбуждался все более, словно боялся, что на моих глазах произойдет при обыске оплошность и обнаружится что-то недостойное, спрятанное.
Это был момент, когда сгущалось безобразие среди черно-серой массы заключенных со съеженными лицами. Ручным обыском ничего не нашли, только воздух был взбаламучен, передерганы мрачные лица согбенных невольным трудом. Занавесили изыски обыска и сели за стол переговоров… с алюминиевыми кружками, обжигающими голодные губы.
До захода солнца пришел замполит за мною, чтобы проводить меня в гостиницу ИТУ. Я сидела уже одетая, в осеннем пальто, поджав ноги от холода, завязавшись коричневым крепдешиновым платком с кистями. Замполит с подозрением несколько раз взглянул на стопку сложенного белья на ветхом грязном одеяле. Со стола он убрал фольгу от шоколада, как следы неположенных продуктов.
— Гражданин начальник! Осужденный Мелека провел свиданку нормально! — доложил Мелентий при мне, и я впервые рассмеялась в тюрьме.
Мелентий, словно воскресший Христос, шатаясь, ушел с моими чемоданами, не оглянувшись, не попрощавшись. Со странною обидою я проводила его глазами, пока он не исчез из коридора.