Всегда и весь твой Мелентий
Письмо 67
Среда, 16 сентября 1981 года. Получил от тебя уже третье письмо, а ответы коплю в одно письмо, как капитал. Никак не хочу нарушать режим. Может быть, в октябре еще напишу. Большое ценное письмо получил тоже, все в целости и сохранности. Огромное спасибо. Только не пиши, чтобы я звал свою мать на день рожденья. Она больна, от дома не отходит «скорая помощь», которую ей вызывают соседи. Ведь теперь она живет одна-одинешенька с тех пор, как Юрий укатил в Якутию. Я не смею ее звать на свиданку, пока сама не оклемается и не напросится. Высылать мне ни-че-го-шень-ки не на-до! Я полностью нахожусь на государственном обеспечении: одет, обут и накормлен. На работу ведут — считают, с работы ведут — тоже считают, порою трижды пересчитывают для того, чтобы я только не потерялся. Для тебя я стал, да и был глуп. К тому же я стал некрасив, заработал шрам на весь нос. Сколько я принес тебе хлопот и неприятностей? Сколько времени, сил и денег на меня ты истратила?! Что будет с тобою, Алтан Гэрэл, если мне придется отсидеть все двенадцать лет в этой тюрьме??? Я содрогаюсь от такой мрачной мысли.
Курить я не бросил. Ничего не рисую. Читаю очень редко. В кино не хожу. Иногда смотрю телепередачи: эстрадные зарубежные ансамбли, хоккей, футбол и наших эстрадных артистов.
Уже прохладно, мы с 15 сентября перешли на зимнюю форму одежды.
PS! 30 сентября 1981 года. Здравствуй, моя бедненькая!
Получил от тебя письмо с красивыми открытками. Думал и думал: как я надоел тебе до скуловоротной тошноты желчью, но ты не таишь в себе ни обиды, ни зла ко мне, психомоторному. Благодарен тебе за все. Может, когда-нибудь отольется все на мне, если будем мы с тобою вместе жить? Я решил тебя не отвлекать постоянно от твоих нужд и дел. У меня одна огромная и вечная мечта — это освободиться пусть в 1989 году, лишь бы не было войны. Может, когда-нибудь выдохну из себя весь воздух тюрьмы, которым дышу с 1977 года. Но мне кажется, что на свободе еще долго будет преследовать запах неволи, смрад изоляторов. Мне до сих пор стыдно, что я подвел нас с тобою, разжигая костер, а мог бы предвидеть, чем эти костры окончатся, кто их собою потушит разом. О, сколько я испытал мук, обмана, беспредел, лютую ненависть и угнетение?! Сколько смогу еще вынести? Сколько я краснел перед людьми и богом, но больше краснею перед одной тобою, хотя в моих письмах к тебе не было ни малейшей крохи лжи.
А вот бандероль напрасно мне выслала, рано по сроку. Я же писал, что ничего мне не надобно, а письмо-то это у меня ведь. Но все-таки постараюсь уладить, так как день рождения на носу. В худшем случае жди обратно свою бандероль. Я не замерзну, есть что одеть. В пятницу пойду по телевизору смотреть кинокомедию «Дача»… которой не будет у меня никогда. До свидания, Гэрэлма, береги себя. Не умеешь — научись себя беречь от всех зол.