Муж не доставал головою до плеча супруги и сбивчиво семенил рядом трусцою, чтобы не отстать от нее.
Говорили, что однажды Сэмбэр будто осведомилась у кого-то о муже, когда тот был в отъезде:
— Не встречался ли в пути человечек чуть-чуть выше земли?
— Как же он ночью на тебя забирается? — хохотнул наглец.
— По лестнице! — улыбнулась Сэмбэр.
Против воли своей, ради большого калыма Сэмбэр была выдана родителями замуж за Будажаба.
Сэмбэр настолько презирала мужа, что невзлюбила даже единственного сына — Жамбала за то, что он уродился похожим на отца.
Сама она одевалась добротно и богато, но никогда не обращала внимания на то, как был одет ее муженек.
Будажаб постоянно носил темно-зеленую рубаху, сшитую не по росту, и широченные черные штаны, болтающиеся сзади кулем.
К довершению всего муж был склочником.
Всегда что-нибудь он нашептывал волостному начальству, а по грошовым мелочам ябедничал на Сэмбэр своему старшему брату богатею Чойробу.
Жена и брат ненавидели друг друга, и Будажаб выкладывал весь запас своего ума, чтобы они не ругались хоть на людях.
Богатей Чойроб ненавидел свою невестку вовсе не за обильные телеса, хотя за глаза называл ее не иначе как слонихою, — дело в том, что Сэмбэр вызывающе дерзко попрала вековечное раболепие жены в феодальной бурятской семье.
Летом Будажаб с сыном жил на зимнике, а Сэмбэр занималась хозяйством на выгоне скота.
Здесь Сэмбэр пила молочный самогон с мужчинами и вела вольный вдовий образ жизни.
Кстати, Сэмбэр была на девятнадцать лет моложе своего мужа.
Если жена не любит мужа, то вряд ли простит ему такую разницу в возрасте.
В селе все боялись Сэмбэр, и никто не осмеливался в глаза попрекнуть ее вдовьим образом жизни при живом супруге под пупком.
И когда пьяный Будажаб, плача навзрыд, все же обвинял ее в распутстве, Сэмбэр брала его за шиворот, как щенка, водворяла в дровяной сарай и замыкала там огромным амбарным замком.
По словам супруги, «шавка-гавка» собачился, как мог: лаял, визжал и раскидывал по сараю дрова, которые ему же на следующий день приходилось складывать.
На Сэмбэр шум и гавканье мужа действовали как комариный укус на слона, и она выпускала своего пленника лишь утром, выходя доить коров.
— Такого бесчестья, такого унижения достоинства бурятского мужчины свет не видел до Сэмбэр! Но у нее, как у ханши, были свои законы, с которыми людям приходилось считаться, — говорил дед.
Но недолго Сэмбэр перебирала храбрецов.
Она полюбила родственника мужа — молодого Жаргала Дармаева. Круглый сирота, он батрачил у них с детства и был на особом положении среди родственников Будажаба.