Пригласили Расима и на свадьбу Шакала Омара. Хоть и велено было величать Шакала по-новому — Львом, — почти все звали его, как прежде, — Шакалом.
— Сынок, — удивлялся Расим, — с чего это ты, бедняга, Львом заделался? Тебе и Шакалом неплохо жилось.
— Я здесь ни при чем, брат. Это хозяину захотелось меня на Льва переделать. Теперь не знаю, куда от насмешек деваться. Один кричит: «Хвост подбери!» Другой: «Отродясь таких львов не видал!» Боюсь, как бы не продели мне в нос кольцо и не стали по деревням водить напоказ. Я уж и сам не понимаю, кто я теперь. Но ничего не поделаешь — хозяйская воля.
— Эй, люди! — шумел Муса. — Поглядите на этого парня. Разве он похож на льва? Хотя чем черт не шутит! Ничего, скоро узнаем, на что он годится, лев он или шакал.
При последних словах Мусы кое-кто из гостей захихикал.
— Вам бы только зубы скалить! — вскипел Шакал. — Что у меня красная задница, что ли? Чего вы все хихикаете? Может, за человека меня не считаете?
— Побойся бога, Шакал Омар. Неужто пошутить нельзя? — сказал Алтындыш Золотой Зуб.
— Шутите себе на здоровье, только мне от ваших шуток уже тошно.
— Да мы, друг, не знаем, как быть. Ты лучше сам прямо скажи, как тебя величать — Шакалом или Львом?
— Ох, нет на вас управы, — рассмеялся Шакал. — Как хотите, так и зовите, только не насмехайтесь.
— Ладно, Лев Омар, ладно! — согласился Телли Ибрагим.
— Ладно, Шакал Омар, ладно! — подхватил Алтындыш.
Все опять загоготали.
— После первой брачной ночи выяснится, Лев он или не Лев, — сказал Муса. — Может, и Лев, чем черт не шутит?
— Да ну вас! — отмахнулся Шакал Омар и под общий хохот ушел.
Из толпы выскочил парень с длинной худой физиономией. Он осоловело щурился, глупо улыбался — видно, был основательно под хмельком.
— А ну, где мои друзья? — крикнул он, вынимая платок. И тотчас рядом выстроилось несколько молодых парней и взрослых мужчин.
— Эх, Якуб, орел! — закричал Давулджу Расим. — Кто бы у нас в Енидже водил халай[13] если бы не ты. — Расим с чувством ударил палочками по барабану и запел: — Хасан-гора, Хасан-гора, ты пристанище орла.
Якуб, приложив руку к уху, пошел легким мелким шагом…
— Это тот самый Якуб, сын Петуха Али, о котором я тебе недавно рассказывал, — повернулся Халиль к Хыдыру. Они стояли чуть поодаль.
Якуб был в деревне общим любимцем. В детстве Халиль завидовал ему, когда издали смотрел на игры взрослых парней, а потом, уже в армии, часто о нем вспоминал.
К друзьям подошел Шакал:
— Что это вы от всех ушли?
— А нам и здесь неплохо, Омар.
— Ведь сердцем мы с тобой, разве тебе этого мало?