— Давай, мать, мотыгу, помогу немного, — сказал он Азиме.
— Бессовестный, — распрямляя спину, ответила Азиме, — что ж раньше не сказал, я бы еще посидела отдохнула. А то бегай взад-вперед.
Халиль принялся мотыжить. Рядом работала Эмине. В крепких руках Халиля мотыга казалась легкой как пушинка. Работал он в полную силу и очень проворно. Эмине старалась не отставать от него. Халиль разрыхлял землю, и она на глазах из серой становилась черной, прореживал чересчур густую поросль хлопчатника. Ему было приятно работать плечом к плечу с Эмине. Они все дальше и дальше уходили от остальных батраков. Казалось, что они одни в целом поле. Два молодых сердца хмелели от солнца, от земли, от зелени, от любви. Их любовь овеяна запахом земли… Они не решались взглянуть друг на друга, боясь, что, встретившись взглядами, рассмеются и волшебство исчезнет. Им хватало и того, что они рядом. Молчание было красноречивей всяких слов. Два сердца бились, как одно. А влюбленным ничего больше и не надо.
Жарко, нестерпимо жарко… Изнурительная работа, пот, усталость и простершаяся впереди бескрайняя земля — все это сблизило Халиля и Эмине.
— Было бы у тебя хоть немного своей земли… — сказала вдруг Эмине. — Поработал бы вот так…
Руки Халиля ослабели, и весь он как-то сник.
— Денюмов десять, всего-навсего десять денюмов, Халиль.
— Зачем ты об этом, Эмине? Не растравляй рану!
— Я не хотела сделать тебе больно, Халиль. Клянусь! Пришло вдруг на ум, вот и сказала… Трудиться на своей земле! Ради этого можно и недоспать. Правда?
— Откуда у меня земля? Я батрак, на других гну спину… Нет, все это пустые мечты.
— Пустые, но дорогие, Халиль. Еще какие дорогие! Иметь бы клочок своей земли — зубами и ногтями готов будешь ее обрабатывать, и днем и ночью, не покладая рук.
Некоторое время они мотыжили молча, захваченные чувствами, порожденными землей, солнцем, жарой и близостью друг друга… Оба устали и работали без прежнего рвения. Цепкие корни пырея упрямо не поддавались мотыге. Молодые люди случайно встретились взглядами, и Халиль ощутил новый прилив сил.
— Отдадут тебя за меня? — вдруг выпалил он и тут же смутился.
Эмине как ни в чем не бывало продолжала работать, будто не слышала вопроса.
— Что же ты молчишь?
— А что?
— Отдадут?
Эмине рассмеялась:
— Откуда мне знать?
— А сама ты что думаешь?
Девушка молчала.
— Вдруг твоя мать скажет: не отдам дочь за батрака, за безродного сироту!
— Тогда я убегу к тебе, Халиль! — твердо сказала Эмине.
— Убежишь?
— Убегу. Хоть на край света за тобой пойду, прикажи только! Я давно для себя решила. Еще когда ты вернулся из армии.