Дыша рвано, сильно, Дэвил смотрел в темнеющую зелень ее глаз и ее раскрасневшееся, наполненное удовольствием лицо, прежде чем позволил своему пристальному взгляду упасть на покрытые кружевом, с твердыми сосками, набухшие груди.
Боже, что он делает?
Поглаживая ее тело, его рука переместилась туда, где юбка задралась, оголяя тело, приземлилась на ее бедра. Сделав это, он совершил немыслимое. Сделал именно то, от чего был уверен, что сможет удержаться.
Его пальцы проникли под кружево ее трусиков и стянули их вниз по ногам.
Запах ее женственности прорвался сквозь завесу контроля и оставил его беспомощным против голода, омрачающего мысли.
Расслабив свое тело и оттеснив бедра от мягкой плоти ее киски, он стащил трусики с ее ног, перед тем как отбросить их на пол. Он положил руку ей на спину и помог перебраться в свои объятия.
— Тебе не следовало приходить сюда, — стон удивил его, слова срывались непрошено.
Расстегнув крючок бюстгальтера на спине, он спустил лямки по рукам, прежде чем бросил его, забытым, на пол.
— Вот почему ты хочешь, чтобы я ушла, — обвинила она его, болезненно глядя на него, изумрудными глазами.
Боже, да, именно поэтому он хотел, чтобы она ушла. Потому что он не мог держать свои проклятые руки подальше от нее.
— Чертовски опасно, — простонал он, опустив губы к ее плечу и облизывая ароматную плоть.
Черт, она вкусная. Чертовски хороша.
Это все, что он мог сделать, чтобы не вонзить зубы в эту нежную плоть, не пометить ее, не поставить свою метку, таким образом, как мужчина или Породы.
Облизывая, выцеловывая свой путь вниз, он положил ее спиной на стол, Дэвил подошел к самому интересному, поднимаясь к бугоркам ее грудей, к спелым, твердым как камень кончикам сосков.
Он не мог сопротивляться.
Он не хотел сопротивляться.
Всего секунда отделяла его от дегустации их на вкус.
— Эй, Дэвил, ты там?
***
Кэйти застыла.
Ее глаза распахнулись, взгляд встретился с Дэвилом, ужас начал охватывать ее.
Чем она занималась?
— Одну минуту, Грэм, — ответил он, тело напряглось от вожделения, словно балансируя на краю контроля и хаоса.
— Это важно, Дэв, — отозвался безликий Грэм. — Одна из кобыл ведет себя странно, и какой-то парень спрашивает об ирландской девушке. Ты не видел ирландку? — в его голосе было достаточно насмешки, чтобы убедить их, что Грэм отрицал свое знание, но был обеспокоен.
Кто, черт возьми, такой этот Грэм?
Дэвил отскочил от нее, будто из последних сил. И на следующем вдохе он поднял ее со стола.
— Одевайся, — приказал он низким голосом. — Возвращайся в свою комнату. Не позволяй никому за пределами дома видеть тебя и не звони никому, пока я не найду тебя.