Началось это вскоре после войны, однако особенно значительные перемены произошли за последние годы. Приволжские города повернулись лицом к великой реке, облагородили и украсили свои прибрежные районы.
Пришлось для этого менять сложившуюся еще в прошлом веке приречную застройку, где все подчинялось погоне за барышом. Судовладельцы и хлеботорговцы воздвигали дворцы и особняки на главных улицах волжских городов, приглашая зодчих из Петербурга и Москвы. Но к приречью, к берегу, где Волга работала на толстосумов, эти господа относились с пренебрежением полнейшим. Им было совершенно наплевать, как выглядит район пристаней. Они громоздили уродливые склады и лабазы, мирились с кое-как замощенными взвозами и съездами, по которым с утра до ночи тянулись ломовики с кладью. Тут же лепились кабаки и харчевни, ночлежные дома для босяков, бараки, избушки бедноты. Конкуренция между "Кавказом и Меркурием", "Самолетом" и другими компаниями судовладельцев заставляла их прихорашивать лишь дебаркадеры, где пароходы принимали "чистую публику".
Пожалуй, только дореволюционный Ярославль мог похвалиться благоустроенной набережной. Ну и были еще бульвары в Костроме и Кинешме, да в Самаре спускался к Волге Струковский сад.
Меня поразили те районы Нью-Йорка, которые выходят на Гудзон и Ист-Ривер. Как скучен, уныл, а местами уродлив его фасад, обращенный к воде! Исключение — Баттери-парк, парадный вход в Нью-Йорк со стороны морской гавани. Когда я спрашивал ньюйоркцев, почему они так равнодушны к мрачным, лишенным окон складским стенам, загораживающим от них речную жизнь, мне неизменно отвечали, что "открыть фасад" стоило бы миллиарды долларов и город едва ли найдет такие деньги в этом столетии. Сегодня, когда Нью-Йорк оказался на грани банкротства, а бюджет города стал таким напряженным, что власти экономят даже на мусорщиках и полицейских, надежд на реконструкцию, очевидно, нет вовсе.
Мы стали поворачивать города лицом к Волге еще в первые, самые трудные послевоенные годы. К началу девятой пятилетки эту огромную работу сделали где начерно, где наполовину. В одних городах одели в камень берега, но затянули застройку приречных кварталов. В других не успела окрепнуть зелень молодых парков, посаженных вдоль реки. В третьих оставались старые речные вокзалы, казавшиеся недавно еще вполне приличными, но теперь ставшие уже тесными и неудобными.
И вот пятилетка в основном завершила давно задуманное. То, что смотрелось вне связи с окружающим, обрело законченность, единство. Волга и город стали гармонично дополнять и украшать друг друга.