— Ну пожалуйста! Ну пожалуйста-пожалуйста!
Тут уж мое терпение лопнуло.
— Как ты задолбала! Хоть бы ты наконец заткнулась!
Марни громко поперхнулась. Словно подавилась чем-то.
Потом она открыла рот… и оттуда не вырвалось ни звука.
— Что такое? — спросил я. — Я тебя не слышу.
Ее лицо сделалось пунцовым. По движению ее губ я прочел:
«Я… не могу… говорить. Я… не могу… говорить!»
И верно: она не могла издать ни звука, даже шептать не могла.
Я вытаращился на нее:
— Ты же шутишь, правда?
Она помотала головой. Ее глаза вытаращились. Я видел, что она хочет закричать.
Но из ее рта не вырывалось ни звука.
Она действительно стала немой.
По моей спине пробежал холодок. Я в испуге разинул рот.
Что я наделал?!
13
Марни отчаянно замахала руками. Она пыталась заговорить, издать хоть какой-то звук. Но из ее горла вырвалось лишь какое-то сиплое блеянье, от которого она закашлялась.
В голове у меня мысли сменяли одна другую:
«Поделом. Допекла уже, вынь ей да положь».
А потом:
«Какой ужас! Вдруг она никогда больше не сможет говорить? Неужели я разрушил всю ее жизнь?»
Одной рукой она яростно дергала меня за рукав, другой показывала на свое горло. Я не мог ничего прочесть по ее губам, но прекрасно понимал, что ей нужно. Она хотела, чтобы я пожелал вернуть ей голос.
— Хорошо, — сказал я.
Но она схватила зуб прежде, чем это успел сделать я, и со всей дури дернула.
— У-у-у-уй! — взвыл я, когда кожаный шнурок врезался в шею. — Слушай, ты меня порезала! — Я потер саднящее место. — Кровь идет?
Марни злобно посмотрела на меня: ответить-то она не могла! С тяжелым вздохом я взялся за зуб и пожелал, чтобы к ней вернулся голос.
— Да! — вскричала она. — Он вернулся! Мой голос… я снова могу говорить! — Она пребольно треснула меня по плечу. — Как ты мог сделать со мной такое?
— Я… я же не нарочно… — промямлил я. — Это вышло нечаянно. Но ты сама напросилась, разве нет?
Она во всю мощь своих легких загорланила какую-то песню.
— Как я люблю свой голос! — воскликнула она, закончив. — Как он хорош!
Я прижимал руку к шее.
— Полюбуйся, что ты со мной сделала. Ссадина есть? Кровь идет?
Марни взяла меня за голову и наклонила ее набок.
— Так, маленький порез, — сказала она. — Всего лишь капелька крови. — Она стерла ее пальцами. — Извини. Я тоже не хотела. Это был несчастный случай.
— Несчастный случай? — возопил я. — Никаких несчастных случаев бы не было, не доводи ты меня до ручки со своими желаниями! Если б ты… ты…
Я умолк. На нас пялились зеваки. Среди них я узнал даже нескольких ребят из школы. Они показывали на нас пальцами и посмеивались.