Януш Зайдель
>(Польша)
Псы Агенора
Башенка диспетчерской поднималась на тридцать метров над поверхностью земли. Отсюда сквозь бурые, давно не мытые стеклянные стены была хорошо видна окружающая равнина. Далеко, до самого горизонта, раскинулось пространство сухого песка, поросшее редкой травой и колючим кустарником. Даже теперь, в самый разгар дня, когда сухой воздух был абсолютно прозрачен, глаз не мог отыскать ничего, кроме жмущихся друг к другу кустов да сыпких холмиков серо-желтого песка.
Отсюда на север уходили три параллельные линии, сливающиеся в далекой перспективе и исчезающие на краю горизонта: серая лента потрескавшейся бетонки с наметенным местами слоем песка; рядом — железнодорожная линия, уже ржавая, заросшая хилой степной травой; между шоссе и железной дорогой — линия электропередачи, подвешенная на высоких бетонных опорах.
Шоссе упиралось в наглухо закрытые ворота возле пустой караульной с выбитыми стеклами. Тут, за оградой, все дворы и подъезды к платформам, что примыкали к постройкам, были выложены бетонными плитами.
Железнодорожный путь, тоже перерезанный закрытыми воротами, расходился между постройками на несколько веток. Рыжий слой ржавчины говорил о том, что по этим рельсам уже давно не пускали ни одного вагона. За высокой оградой из сетки, увенчанной колючей проволокой, находились несколько строений и удаленные друг от друга металлические резервуары, которые были соединены сетью трубопроводов.
К югу огороженная территория заметно расширялась, образуя прямоугольник шириною в километр и длиною не менее полутора. Внутри зоны на расстоянии метров этак десяти от внешней сетки стояла вторая, замыкающая прямоугольный участок более вытянутой формы. Она отделяла внутренний прямоугольник от остальной территории. Там, за второй оградой, виднелись длинные ровные ряды бетонных плит, отделенные друг от друга промежутками в несколько метров. Все это напоминало какое-то чудовищное кладбище гигантов: многометровые надгробные плиты, уложенные вдоль аллеек…
Агенор[21] протер рукавом блузы грязное стекло северной стены. Некоторое время он всматривался из-под очков в ленту бетонки, будто ожидая увидеть какой-то транспорт. Раз в неделю, по средам, по северной дороге приезжал сюда из Мифы пикап с продовольствием. Водитель останавливался метров за двадцать от ворот, нетерпеливо сигналил, а потом вываливал на бетон несколько коробок с грузом и осторожно разворачивался на узкой дороге, следя, чтобы задние колеса не увязли в мелком песке обочины. Казалось, он хочет как можно скорее уехать отсюда, подгоняемый собачьим лаем, который сам спровоцировал звуком клаксона. Однако сразу он не отъезжал — притормаживал на некотором расстоянии от кучи коробок и, высунувшись из кабины, ждал. Когда из-за угла постройки показывалась маленькая сгорбленная фигура, он махал ей рукой. Идущий отвечал жестом, который мог означать: «Все в порядке, отваливай отсюда». Вот тогда водитель нажимал на газ, и настроение его улучшалось с каждым километром пути.