Наташа, вдругъ, прервала рѣчь, покраснѣла. Ей показалось страннымъ: откуда такое краснорѣчіе? И почему такой поэтическій тонъ? Тряхнувъ головой и пренебрежительно разсмѣявшись, она взглянула на возвышавшуюся надъ обрывомъ скалу и весело спросила:
— А вы, господа, взбирались на этотъ пикъ?
— На этотъ? Нѣтъ, не взбирались, — отвѣтилъ Сергѣй.
— Какъ не взбирались? — Викторъ обидѣлся. — Я взбирался, конечно.
— Когда же? Не помню.
— Ясно, почему не помнишь. Я ладилъ туда одинъ, когда ты сидѣлъ дома и писалъ стихи.
— А я любила, вскарабкавшись на него, опускать ноги внизъ, въ пропасть, и сидѣть такъ. Сережа, хотите, полѣземъ?
— Нѣтъ. Я не спортсмэнъ.
— Да, знаю. Поэты любятъ только описывать все возвышенное, но не испытывать. А вы?
— Я? — Шоринъ мелькомъ взглянулъ на скалу, на которой никогда еще не бывалъ. — Съ удовольствіемъ… Къ сожалѣнію, только, для этого костюмъ нуженъ былъ бы другой… И палка. Но, во всякомъ случаѣ, пожалуйста.
Наташа легко, граціозно начала взбираться по уступамъ скалы. Не прошло и десяти минутъ, какъ она уже стояла наверху стройная, бѣлая, точно горная фея, и съ улыбкой смотрѣла, какъ медленно, неуклюже, хватаясь руками за уступы и вѣтви молодыхъ сосенъ, къ ней пробирался Викторъ.
Сергѣй присѣлъ у основанія скалы и съ притворнымъ равнодушіемъ сталъ ждать возвращенія спутниковъ. Конечно, онъ тоже могъ бы подняться, это не такъ трудно. Но отвѣсныхъ обрывовъ и пропастей онъ не любилъ. Кружилась голова, возникало отвратительное ощущеніе тошноты. А, кромѣ того, съ какой стати онъ будетъ исполнять прихоти этой сумасбродной дѣвицы? Вотъ, если бы тутъ была Кэтъ… Дѣло другое. Что съ ней сейчасъ? Ъздитъ, навѣрно, по Парижу. Осматриваетъ музеи, дворцы. А, можетъ быть, грустно сидитъ въ паркѣ, смотритъ на фонтанъ и думаетъ о немъ?..
Сергѣй бросилъ взглядъ наверхъ, гдѣ находилась Наташа, но затѣмъ, точно испугавшись, опустилъ голову и грустно началъ разсматривать росшую вокругъ траву. Вотъ, муравей ползетъ внизу…. Тащитъ громадную ношу. Ноша гораздо больше его, чувствуется, что не подъ силу. Но упрямецъ не впадаетъ въ отчаяніе, лѣзетъ. Какъ ему страшно среди всѣхъ этихъ зарослей! Трава для него — дремучій лѣсъ. Стебли — стволы деревьевъ. А на вершинахъ нѣкоторыхъ деревьевъ — гигантскіе цвѣты. Въ сотни разъ больше него… Удивительно.
— Сережа! — крикнула Наташа. — Идите сюда!
Онъ радостно приподнялъ голову. Но затѣмъ нахмурился.
— А вы долго будете сидѣть тамъ?
— Здѣсь чудесно! Какой видъ, если бы вы знали!
Молодой человѣкъ лѣниво всталъ, нехотя сталъ подниматься.
— Ну, вотъ, видите, — сказала она, когда Сергѣй, стараясь сдержать ускоренное дыханіе, появился наверху. — Ничего труднаго. А хининъ вы съ собой захватили?