— Очень можетъ быть, — не поворачивая головы, спокойно согласилась Горева. — Въ теченіе лѣта мы успѣемъ еще насмотрѣться на все это.
Замокъ, доставшійся Вольскому по суду, былъ построенъ въ тринадцатомъ вѣкѣ. Расположенный на выступѣ крутой горы, онъ подходилъ двумя круглыми башнями къ обрыву, укрѣпленному массивной каменной кладкой. Посреди возвышался четыреугольный донжонъ, служившій въ былыя времена центральнымъ мѣстомъ защиты. Извилистая стѣна, кое-гдѣ уже развалившаяся, покрытая плющомъ и мхомъ, тянулась вокругъ площадки, и гигантскіе дубы и каштаны окружали эту площадку густымъ зеленымъ кольцомъ, свѣшивая вѣтви въ обрывъ.
Автомобили одолѣли подъемъ крутой дороги, подходившей къ воротамъ и остановились, наконецъ, возлѣ главнаго входа. Поваръ Томъ и горничная Бетси находились тутъ же, на площадкѣ, и учтиво привѣтствовали хозяевъ.
— Это что за фигура? — обратился Вольскій къ секретарю, показывая глазами на стоявшаго у стѣны и низко кланявшагося старика. — Кто-нибудь изъ рабочихъ?
— Это бывшій сторожъ замка Роберъ, Павелъ Андреевичъ. Онъ родился здѣсь и служилъ еще при маркизѣ де Кадемонъ. Старикъ говоритъ, что ему жить недолго, и проситъ у васъ разрѣшенія остаться здѣсь.
— Хорошо. Пусть остается. Дайте только ему денегъ на новую одежду, чтрбы Ольга Петровна не пугалась его вида. А теперь покажите, что у насъ тамъ, внутри.
До сихъ поръ Вольскій ни разу не бывалъ здѣсь.
Не зная, насколько ему понравится жизнь въ Савойѣ, старикъ не хотѣлъ сразу затрачивать большихъ денегъ на обстановку и потому, посылая сюда Сурикова, поручилъ ему купить необходимой мебели только на семь-восемь комнатъ, хотя во всемъ замкѣ было ихъ больше тридцати.
Опасенія Вольскаго, что зданіе окажется мало пригоднымъ для комфортабельной жизни, оказались напрасными. Въ нижнемъ этажѣ, помимо кухни, кладовыхъ и всевозможныхъ боковыхъ каморокъ съ рѣшетчатыми окнами, оказался отличный холлъ и прекрасная большая столовая, отдѣланная дубомъ, съ переплетомъ гигантскихъ балокъ на потолкѣ. Въ первый этажъ вела широкая каменная лѣстница, кончавшаяся коридоромъ, въ который выходили отдѣльныя жилыя комнаты, мало отличавшіяся отъ обычныхъ, если не считать глубокихъ оконъ, къ которымъ вели деревянныя ступеньки, и причудливой формы стѣнъ, то закругленныхъ, то косо срѣзанныхъ по угламъ. Выше, во второмъ этажѣ, комнаты были меньше, окна болѣе узкія, часто съ рѣшетками; а еще выше находился огромный чердакъ, съ темными закоул-° ками, съ многочисленными перегородками. Это была верхняя часть донжона, откуда вела узкая лѣсенка на наружную круглую башенную площадку — эшогеттъ.