Сынъ Ольги Петровны — Жоржъ былъ красивымъ элегантнымъ молодымъ человѣкомъ, казавшимся, однако, нѣсколько старше своихъ лѣтъ въ силу излишней склонности къ парижскимъ ночнымъ развлеченіямъ, которыя трудно было совмѣстить съ дневной службой въ банкѣ безъ ущерба для здоровья.
Сойдя съ поѣзда, онъ радостно направился къ ожидавшей его на перронѣ матери, поцѣловалъ ее, привѣтливо поздоровался съ Суриковымъ, оглянулся по сторонамъ, думая, что Сергѣй тоже выѣхалъ встрѣчать… Но мать сразу измѣнила настроеніе сына, сообщивъ ему страшную новость.
— Неужели? — изумленно воскликнулъ онъ. — Покончилъ съ собой?
— Ты представляешь, какъ я была потрясена. А что это самоубійство, ясно. Найдено письмо, въ которомъ онъ написалъ, что хочетъ умереть.
— Бѣдный мальчикъ! — вздохнувъ, произнесъ Жоржъ. — Онъ всегда былъ слишкомъ большимъ романтикомъ. А какъ же дядя? Воображаю, что дѣлается со старикомъ! Павелъ Андреевичъ сейчасъ въ Женевѣ и пока ничего объ этомъ не знаетъ.
Когда автомобиль остановился на площадкѣ замка, Томъ взялъ чемоданы и понесъ ихъ внутрь. Ольга Петровна, Жоржъ и Суриковъ остановились у крыла замка, гдѣ находился гробъ Сергѣя.
— Онъ здѣсь лежитъ? — со страхомъ спросилъ Жоржъ.
— Да.
— Мама, ты пройдешь туда вмѣстѣ со мной?
Горева вопросительно посмотрѣла на секретаря.
— А ключъ уже есть, Николай Ивановичъ?
— Сейчасъ узнаю. Будьте добры, посидите минутку, я пойду справлюсь, вернулся ли Викторъ.
Въ ожиданіи ключа Жоржъ сѣлъ на скамью возлѣ обрыва рядомъ съ матерью. Суриковъ, бросая негодующіе взгляды на окно Рато, которое было задернуто занавѣской, направился къ главному входу. Чтобы придать какой-нибудь смыслъ своимъ дѣйствіямъ, онъ рѣшилъ отправиться на кухню и спросить прислугу, гдѣ Шоринъ.
— Смотрите же, Бетси. Если вы выдадите, я найду способъ съ вами расправиться, — услышалъ Суриковъ мрачный голосъ Тома.
— Это мы еще увидимъ, — презрительно отвѣчала Бетси.
Николай Ивановичъ кашлянулъ и вошелъ въ кухню. На лицѣ Бетси выразилось смущеніе. Томъ мрачно опустилъ голову, продолжалъ чистить овощи.
— Бетси, мистеръ Шоринъ еще не вернулся?
— Не знаю, сэръ.
— А для сына миссисъ Горевой приготовили завтракъ?
— Столъ уже накрытъ. Когда прикажете, подамъ.
Чтобы дать Ольгѣ Петровнѣ возможность поговорить наединѣ съ сыномъ, Суриковъ рѣшилъ не сразу возвращаться на площадку. Сначала зашелъ въ столовую, затѣмъ медленно поднялся къ себѣ, набилъ портсигаръ новымъ запасомъ папиросъ, сѣлъ въ кресло и сталъ обдумывать: о чемъ могли говорить передъ его приходомъ Бетси и Томъ? Она, очевидно, что-то знаетъ. Но что? Касается ли это смерти Сергѣя или чего-нибудь другого? Томъ вообще подозрительный субъектъ. Его давно слѣдовало прогнать за грубость и за недобросовѣстные счета. Но Павелъ Андреевичъ почему-то его жалѣетъ. Можетъ быть, вызвать Бетси и спросить? Но это тоже не совсѣмъ удобно: выйдетъ, будто онъ подслушивалъ. Лучше разсказать Рато, а тотъ пусть самъ выводитъ изъ этого свои заключенія.