Впрочем, ах, мы опять забыли ответ прогрессивного человека: «Я отвечаю только за собственную страну».
Французские журналисты напоили меня кофе, припудрили и сказали, что программа будет посвящена русской социалистический революции.
Мне было без разницы. По крайней мере, я так думал, что мне без разницы.
Программа шла в прямом эфире. Ещё за минуту до включения камер журналисты смеялись и шутили, но прозвучал звонок, и в лицах ведущих – их было трое, две дамы и один мужчина, – появилась какая-то, поначалу мной не замеченная, суровая собранность.
Ведущие произнесли несколько трескучих слов о том, что в студии находится автор большой книги про советские лагеря, что-то ввернули про сочинителя Солженицына и запустили на экран специально подготовленный ролик обо мне.
Ролик начался с удивительной новости: неожиданно выяснилось, что я родился в рязанской деревне, находящейся, цитирую, «неподалёку от Монголии», – на миг мелькнула карта, где действительно была изображена Монголия, и где-то неподалёку – точка моего рождения, – то есть они явно не по дурости это сообщили, а какой-то их редактор готовился и смотрел карты. Объяснить случившееся можно только одним: это были карты примерно 1236 года – когда Батый шёл на Рязань.
Далее сообщалось, что во время перестройки моя семья впала в нищету – рассказ сопровождал видеоряд, где совершенно непотребного вида тётки в отвратительных пальто и в ужасных платках то ли стоят в очереди, то ли делят продуктовые талоны. Одновременно за кадром звучало «…мама Захара Прилепина много работала…» – то есть у зрителя не могло сложиться никакого другого впечатления, что это именно моя мама и была показана на экране в столь непотребном виде.
Следом французскому читателю поведали, что я воевал в Чечне. Сказанное сопровождал видеоряд: я сижу с пулемётом, а за спиной у меня – старательно прорисованный пылающий огонь; надо понимать: там, где я прошёл, всё сгорело и остался лишь пепел.
Затем рассказали, что я боролся против режима Путина вместе, ой-вэй, с Борисом Немцовым и Анной Политковской. «На сегодняшний момент они оба убиты», – мрачно сообщил диктор, и я понял, что пора просить политическое убежище во Франции, потому что я остался один, и только чернокожие секьюрити в коридоре могут меня спасти от «кагэби».
Впрочем, дальше у меня, согласно их рассказу, всё пошло на лад: французы сообщили, что теперь я взял в руки оружие в Донбассе и, более того, обучаю стрельбе своих детей: мелькнула фотография моей дочери и главы ДНР Александра Захарченко на полигоне, в связи с чем даже самый наивный зритель мог сделать вывод, что перед ним сеть террористов, куда втянуты и дети, а за всем этим, естественно, стоит Путин, убивший Немцова и Политковскую.