– Жак такие истории знает! – выпалила я.
– Что? – вскинулась вдова. – Ты что-то сказала?
– Жак Бовизаж знает много удивительных историй. Вы бы только послушали!
– Пошла прочь! – фыркнула вдова.
– Истории? – переспросил мой наставник. – Какие истории?
– Парижские истории, сударь, и очень много. – Я откашлялась. – Об убийствах, о казни на виселице. Он их все знает. И они очень необычные, сударь. Эти истории связаны с головами, о которых нам ничего не известно. Я уж точно никогда не видела лиц мужчин и женщин, совершивших такие вещи…
К моему восторгу, Куртиус попросил меня отправить Жака наверх. Они с вдовой изъявили желание послушать его истории. Я ждала, что скоро услышу хлопки моего хозяина, но вместо того услыхала вопли вдовы. Она ладонями зажала Куртиусу уши. Жак с несчастным видом удалился.
Когда же я вернулась наверх, вдова накинулась на меня с упреками:
– Ты наполняешь мой дом уродством! Это место изысканных лиц, красоты и совершенства, а не грязи, которая тебя так влечет! Твоя бы воля – мы бы валялись в сточной канаве! Не рассчитывай тут пригреться! – Она бросила взгляд на пол и заметила катышек уличного мусора. – Вот, погляди, грязь!
Потом мой хозяин слегка пожурил Жака.
– Скверный парень! Я же тебя привел сюда – а ты такой скверный!
Но выражение его лица не соответствовало словам. Мне же он сказал только:
– Ты прекрасно потрудилась, Мари, посмотри, он просто ожил! Ты о нем славно позаботилась. Благодарю тебя!
в коей описана прогулка огромной значимости
– Какая новость, какая у меня новость, Куртиус, и вы, дражайшая вдова! – вихрем ворвавшись в Обезьянник, обратился Мерсье к моему наставнику и вдове, вне себя от радости.
– Ваша новость, разумеется, – скривилась вдова, – будет сопровождаться питьем нашего вина, чтобы вам рассказывалось лучше!
– Не откажусь! – проворковал Мерсье.
– Вы никогда не отказываетесь! – отрезала вдова и кивнула мне.
Я сбегала за вином.
– Ну что ж, – заметила вдова, – теперь, полагаю, вы на взводе.
– Год одна тысяча семьсот семьдесят четвертый начался с головных болей, – приступил Мерсье к изложению своей новости.
– Спаси нас, Боже, – вздохнула вдова, – мы знаем, который сейчас год.
– В течение января, – продолжал Мерсье, пропустив мимо ушей ее замечание, – пришли боли в теле и лихорадка. В феврале появилась сыпь. В марте все тело пошло красными пятнами, которые не проходили. Они стали появляться повсюду. К апрелю смрад уже ощущался вовсю. К середине апреля красные пятна превратились в язвы, вскоре наполнившиеся жидким гноем, а концу апреля язвы покрылись струпьями. Восьмого мая язвы закровоточили, девятого святых отцов согнали в тесное помещение, а десятого мая тысяча семьсот семьдесят четвертого Людовик Пятнадцатый, Божьей милостью король Франции, умер от оспы. Наступили лучшие времена для вас, доктор Куртиус, вдова Пико, и для тебя, Крошка! И даже для вашего нового волкодава. Франция вновь стала великой! Да здравствует новый король и да здравствует новая королева! В Версале вновь созван парламент. Теперь Париж будет спасен!